Двое из будущего. 1903 - … (СИ)

Портянка, что он мне прислал, разместилась чуть ли не на десяти тетрадных листах. И из них я узнал, что на самом деле произошло с царственной лентой. А все оказалось очень просто — на студии произошел пожар. Самый обычный из-за самого обычного окурка, брошенного подсобным рабочим. Нынешние пленки производятся из очень горючего материала и по каким-то стечениям обстоятельств кем-то были нарушены обязательные правила утилизации бракованной пленки и та, вместо специальных контейнеров, оказалась брошенной в обычную урну. В эту же урну полетел и окурок. Там обрезки ленты вспыхнули как сухой сноп соломы и их не смогли потушить. Огонь перекинулся на стены и недалеко от этого места находился наш еще небогатый архив. Вот он и занялся огнем и все, что там хранилось, сгорело в мгновение ока. Приехали пожарные и они смогли спасти половину павильона. Но все картины и негативы оказались уничтожены. За простые ленты Мишка не особо переживал — их копий оказалось достаточно сделано, а вот царские ленты мы потеряли безвозвратно. И лишь моя копия сохранилась. Даже ту ленту, что была отправлена в Британию, запороли местные киномеханики. Пленка застряла в проекторе, порвалась и от мощной лампы также занялась чадящим пламенем. Попытка затушить ленту водой явилось роковой ошибкой — едкий газ заполнил залу и людям самим пришлось искать спасения. Вот так и получилось, что я стал единственным обладателем бесценной киносъемки, которую потом будут изучать далекие потомки.

На остальных листах письма Мишка вкратце пересказал то, что нового случилось у нашей компании.

Моллер, открыл новые отделения банка в Москве и в Нижнем Новгороде и вскоре собирался отправиться в Харьков. Мельников потихоньку запускает карболитовый завод. Наша компания все-таки оплатила требуемую сумму англичанам за оборудование и то через пару месяцев после моего отъезда приплыло в Питер. Мендельсон же отправился в Лондон, чтобы судиться с недобросовестным производителем, который неожиданно повысил цены на свои работы. Вроде и сумма переплаты для нас была условно незначительной, а все одно — справедливость требовала разобраться и наказать. Дело у него там долгое, на несколько месяцев, так что, судебный иск он будет подавать не сам, а наймет подходящих юристов, которые уже имели подобные дела. Шабаршин, наш профсоюзный лидер, все также "мутит" народ и все также достает Мишку и Попова очередными идеями. Из последних идей — построить столовую. Дело, конечно, хорошее, но на данном этапе для нас совершенно ненужное. Для нас было проще, когда рабочие носили с собой "тормозки" и где-нибудь в уголке перекусывали. Да и сам народ привык к подобному и не до конца понимал предложений Шабаршина. А еще, следуя моим распоряжениям, он продолжал спаивать попа Гапона. И его подчиненные, войдя в азарт, моментально бросали все дела и бежали на проходную, чтобы первым встретить будущего возмутителя спокойствия. А встретив, чуть ли не силком тащили того за стол и наливали, наливали, наливали. И, по заверениям Мишки, Гапон, устав бороться с ежедневным похмельем, стал все реже появляться у нас и меньше баламутить рабочий люд. Зубатов, сидя в своем кабинете, грозно окрикивал, но ничего поделать не мог — все-таки Гапон спивался хоть и с нашей помощью, но все же вполне самостоятельно. Кстати, Мишке пришлось устроить на свой завод нескольких рабочих, что работали информаторами, да и отчеты о своей деятельности он писал регулярно. И все оказалось не так страшно — за все месяца, что мы стали работать на охранку, ему лишь раз пришлось съездить к Зубатову и держать перед ним ответ. В остальные же разы, он передавал отчеты через простых жандармов, которые и так имели доступ на наши предприятия в любое время. Мишка написал, что однажды те, даже устроили облаву на одного из рабочих. Явились ночью и на обеденном перерыве взяли того с запрещенной литературой. А вместе с ним и тех, кому он промывал мозги. И это явление не было чем-то неординарным. Крамольные мысли уже начали хождение в мятущихся умах.

**** прода от 1 декабря