Двое из будущего. 1903 -…

— Как бы не ваши склады горели…, — подала голос Лиза.

— Типун тебе на язык…, — буркнул я, заходя обратно в дом. Спать уже было нельзя, надо бежать тушить пожар. И потому зайдя в комнату, я растолкал своих архаров:

— Подъем, живо. В городе пожар.

— А, что? — не сразу дошло до Данила. Он лупил глаза, крутил головой, еще не до конца проснувшись. А вот Петро, как настоящий солдат, вскочил в мгновение ока и стал натягивать штаны.

— Вы, оба, берете ведра, лопаты и бегом до пожара. А ты, Лиза, на коммутатор звони, пусть пожарных вызывают.

Она убежала выполнять приказание. Я же, как и мои солдаты стал быстро одеваться. Сейчас осень, на улице первые заморозки, но возбуждение уже гуляло по крови, и я не чувствовал холода. Солдаты мои уже убежали, громыхая ведрами, а следом и я за ними, схватив в руки топор, то единственное, что мне попалось на глаза.

Из коморки выползла заспанная и ничего не понимающая Юн. Совсем по-детски протерла глаза кулачком и тихо спросила у Лизы о причинах переполоха. А получив ответ, меланхолично вздохнула, сочтя, что это проблема принадлежит не ей и, поежившись, принялась за растопку печи. Часа через два-три наступит рассвет и мужиков, вернувшихся с пожара, ей предстояло кормить. Бытовуха…

Как Лиза и предположила, горели не китайские фанзы — огонь шел со стороны, где находились наши помещения. Еще на бегу я это понял и внутренне застонал. Неужели и тут мне предстояло гореть? Прямо рок какой-то.

Но, приблизившись к складу, увидел, что все не так страшно. Огонь, лизавший деревянные стены, уже был сбит и лишь закопченные и подпорченные доски рассказывали об инциденте. Толпа спасателей из всех окрестных домов возбужденно тусила возле склада и почти все из них были с ведрами, вилами и топорами. И подавляющее большинство из присутствующих являлись китайцами.

Заметив меня, подошел сторож, старик в неприметном тулупчике и с двустволкой на узком плече.

— Здравствуй, Моисей Давидыч, — уважительно поприветствовал я его. — Это ты стрелял?

— Я, Василий Иваныч, — сознался старик.

— И куда же?

— Дак в поджигателей, — простодушно ответил он. — Заметил возню возле стены, окрикнул их, да и стрельнул когда побежали.

— Ну и как, попал?

— А тож! — в его голосе послышалась гордость. — Одного точно подстрелил, а другой утек, подлец.

— Правда?! — радостно воскликнул я. — И где же эта раненая сволочь?

— Дак вон же валяется, — он кивнул куда-то в сторону, в темноту. — Поди не подох еще.

А под забором действительно валялся налетчик. Почти не шевелился, прикидывался мертвым, но ничего, едва мы начали к нему подходить, он ожил и быстро-быстро что-то затараторил по-китайски, замахал руками.

— А ну-ка, хлопцы, — обратился я к Петру и Данилу, — под белы ручки этого товарища и на склады его. Моисей Давидыч, у вас же ключи есть?

— Есть, как же не быть. Я же охраняю! — с гордостью в голосе ответил старик и споро ушел в свою коморку.

И когда мы затащили брыкающееся и рыдающее тело, укрыли его от лишних глаз и зажгли яркий свет, я ахнул:

— Так я же тебя знаю! Ты же этот…, ну как там тебя…, а, вспомнил — цыган! Чжиган Лай! Это ты же у меня на стройке, падла, работал. Все добавки просил и про детей своих рассказывал.

— Разве, Василь Иваныч? — прищурились хлопцы. — Вроде не он.

— Да он, он это. Грязный только как будто из выгребной ямы выполз и оброс сильно. Ну что, — обратился я уже к китайцу, — как твои шестеро деток? Не голодают?

Конечно, он меня не понимал, лишь смотрел на меня затравлено и незаметно пятился, зажимая окровавленную ляжку. А та, продырявленная над самой коленкой, выгибалась неестественно. Моисей Давидыч, видимо, засадил ему свинца в самую косточку, раздробив ее. И судя по всему, китаец теперь остался без ноги, такие раны в эту эпоху лечились очень плохо. И то, это если повезет. Сейчас, без антибиотиков, люди зачастую умирают не от потери крови и не от сложных ранений, а от занесенной инфекции, с которой бороться не было никакой возможности. Китаец пока держался, постанывал немного, слезу пускал, но особой боли не чувствовал — шок смазывал все ощущения. Но долго это продолжаться не будет и совсем скоро он прочувствует все сполна, все до последнего обнаженного нерва.

— Вот что, Петро, вот этому надо ногу пережать, чтобы он от потери крови не сдох. А ты, Данил, не знаю где и как, но достань мне опиум или героин. Любой наркотик. Понял? Без него этот подохнет, а нам его еще допросить надо.

— Сделаю, — деловито ответил Данил и умчался в темноту ночи. А я, найдя глазами нашего славного героя, попросил его. — Моисей Давидыч, вы же знаете где я живу?

— Конечно, знаю, как же не знать.

— Пожалуйста, тогда сбегайте ко мне и приведите сюда мою служанку Юн. Она будет за переводчика. И побыстрее, прошу вас.