Двое из будущего (СИ)

   В конце июля Мишка с Мендельсоном съездили в Варшаву - прижучили-таки поляков, что так быстро скопировали наши изделия. Они сопротивлялись, ругались, лезли в драку, и платить за лицензию отказывались. Мендельсон с ними ругался в ответ, тряс драгоценными бумагами перед их носами, а потом эти же бумаги прятал за своим телом, спасая их от уничтожения. Мишка, защищая юриста, был вынужден отремонтировать освещение самому горластому поляку и теперь тот по ночам мог прогуливаться без карманного фонарика - свой новообретенный под глазом фонарь был красив и огромен, что обещало давать мощный световой поток.

   Пришлось нашему юристу обратиться по инстанциям. Смазанные червонцами шестеренки неумолимо закрутились и через неделю после инцидента поляки, бросая гневные взгляды, подписывались в лицензионном соглашении и обещались выплатить первые отчисления через две недели. Обманули, конечно же. Пришлось ехать еще раз и напоминать о необходимости выполнять соглашения. К тому же, согласно договору лицензии, за просрочку платежа на них наложили штраф - пятьсот рублей. Поляки взвыли, но были вынуждены заплатить все до копейки. Больше подобных глупостей они не выкидывали и все лицензионные отчисления к нам приходили в срок.

   Мендельсон мало-помалу организовал свой юридический отдел. Нанял персонал, распределил обязанности. Из-за отсутствия офисного здания, временно рассадил людей в двух кабинетах, что стояли свободными на производственной площадке. Он часто мотался за границу, организовывая там местные юридические отделения нашей компании, что будут там вести работу по лицензиям и патентам. К концу лета он уже побывал в Германии, Бельгии, Франции и Британии. На очереди были Американские Штаты. А пока Мендельсона не было, отделом заправляла его супруга Лариса. Опыта и знаний у нее, правда, было маловато, но зато это компенсировалось ее неуемной энергией. Подбором персонала, кстати, занималась как раз она, и, трезво отдавая себе отчет в своей малой квалификации, постаралась набрать себе в подчинение очень сильных юристов.

   Как-то раз в середине августа к нам в производственный цех проник посторонний. Молодой мужчина скромной внешности, в классической льняной косоворотке с застиранной вышивкой и в старом ношеном пиджаке медленно ходил по цеху и с восторгом разглядывал, как штампуются кнопки, накручиваются скрепки и вырубаются заготовки для бабочек-зажимов. Он медленно прохаживался по цеху, осторожно переступая через обрубки металла, старался никому не мешать. Его не сразу заприметили, посчитали, что прибыл очередной покупатель, но когда через полчаса он в очередной раз попался на глаза мастеру смены и тот озадаченно спросил о цели его блужданий, мужик стушевался и неуверенно попросил о встрече с самым главным начальником. А так как я в этот момент находился у себя в кабинете, то этого странного мужчину и доставили ко мне.

   Мужчина сломал передо мной шапку и неуверенно, но все же с какой-то надеждой в глазах, посмотрел на меня.

   - Вы тут самый главный? - спросил он меня через несколько оценивающих секунд.

   Я откинулся на спинку кресла, бросив перьевую ручку в пенал.

   - Да, я. Слушаю вас? - спросил я и с наглым интересом уставился на него. Он слегка стушевался.

   - Я это..., - замялся он слегка, разминая в руках видавшую виды шапку, - меня Василием звать, Ивановичем, - представился он, и я не смог сдержать улыбки.

   - Чапаев? - не удержался я от ёрничества. Мой тезка по имени и отчеству в отличие от меня еще не знал будущего героя гражданской войны. В школе, когда пацаны в классе узнали, как зовут моего отца, моментально прилепили ко мне прозвище "Чапаев" и я долго бесился по этому поводу. Они доводили меня до белого каления в течение нескольких лет, до тех пор, пока я не стал участвовать в соревнованиях по каратэ. После этого и после пары разбитых носов прозвище от меня отвалилось само по себе.

   - Нет, Суслов, - не понял меня посетитель.

   - Чем обязан визиту, Василий Иванович? - спросил я, напуская на себя серьезный вид.

   Он опять стушевался, но нашел в себе силы ответить:

   - Папенька у меня умерли, наследство оставили. Я хотел бы узнать, вы не продадите мне ваши акции?

   Я с трудом подавил в себе улыбку. Однако ж, при внешней скромности, мужик был весьма нагл, заявляя такое. Он не первый кто пытался купить у нас долю предприятия, но он пока что единственный, кто спросил нас напрямую, без долгих ухаживаний. Чтобы не обидеть посетителя и не рассмеяться ему в лицо я, словно подавившись, кашлянул несколько раз в кулак. Потом, сохраняя серьезный вид, поинтересовался:

   - И большое наследство оставил вам ваш родитель?

   - Двести тысяч, - нисколько не смущаясь, ответил мужчина и тут уж я действительно подавился и по-настоящему зашелся кашлем. Честно, он меня удивил. Мужик мужиком, в старой ношеной одежде, а владеет таким солидным состоянием.

   - Ого, какая сумма! Однако ж вы не производите впечатление богатого человека.

   Тут пришла пора улыбаться мужику. Он развел руками, пожал плечами, ответил:

   - Иначе к вам было не попасть.

   - Действительно, - удивился я, - а как вас пропустили?