Двое из будущего

Мы с Мишкой несколько дней перебирали варианты, думали, что же будет лучше. И выходило, что отсутствие революции в семнадцатом году и будет лучшим выходом. По крайней мере, нам так виделось. Первую мировую нам не отменить, а вот февральскую революцию вполне можно было попробовать. Худой мир, как говорится, лучше доброй ссоры. Жаль, что в свое время мы не слишком усердно учились в школе и почти ничего о ней не знаем. Но и без этого наших знаний вполне хватит на то, чтобы всеми силами воспрепятствовать революционному движению. А для этого необходимо было прорваться во власть, и не просто во власть, а в ее «головной офис». А это было очень трудно. У нас не было ни чинов, ни имен, ни денег — одно лишь желание. Таким как мы путь туда пока закрыт, он появиться лишь после уступок царем в одна тысяча девятьсот пятом году. И к этому моменту нам нужно было подготовиться. К этому году у нас должны быть и большие деньги и доброе, гремящее по всей стране, имя. А для известного и громкого имени нам нужен пиар! Как это сделать? Для Михи, успешного бизнесмена начала двадцать первого века, сталкивавшегося по своей работе с белыми и не очень технологиями продвижения товара и услуг, это было не очень сложно. Буквально за несколько часов он разработал методику продвижения наших имен. И первое, что нам предстояло сделать — это сократить рабочее время на нашем заводе до божеских восьми часов при сохранении прежних заработков. И заказать громкую статью об этом в любом известном издании. Понятно, что производительность резко упадет и чтобы поддерживать нужные объемы, нам придется нанимать дополнительный персонал. А это расходы и не маленькие. Но… мы можем себе это позволить. Уже сейчас, когда в круглосуточной работе находятся четыре станка, чистый доход за неделю составлял от полутора тысяч рублей, а это очень и очень большие деньги. По местным меркам мы гребли деньгу лопатами.

В конце апреля в Санкт-Петербург приехал Мендельсон с супругой. Довольный, упитанный и загоревший, он светился лучезарной улыбкой и распространял вокруг себя ослепительное сияние напомаженных и подкрашенных усов. Ларисе полугодовое путешествие тоже пошло на пользу. Она слегка округлилась, набрала форму в груди и бедрах и теперь близко приблизилась к эталонам местной красоты. Яркая помада и румяны на лице, да экстравагантная шляпка на голове заставляли оборачиваться мужчин и желать скорейшего знакомства с очаровательной барышней.

По приезду Яков Андреевич Мендельсон сделал подробный отчет. Заявки на патенты были успешно поданы во всех более или менее значимых странах — в Германии, Австро-Венгрии, Великобритании, Франции, Дании, САСШ. После Штатов Мендельсон с супругой сделали значительный круг и завернули в Южную Америку, посетив с дружественным визитом Аргентину и Бразилию. А потом, пересекши Тихий океан, побывали в Японии, но, в отличие от других стран, получили там невнятный отказ. Просидев на островах почти полтора месяца, но так ничего и не добившись, они, отплыли сначала в Индию, а оттуда, через Суэцкий канал, в Лондон. А уж оттуда ближайшим пароходом и домой.

— Представляете, Михаил Дмитриевич, я им патент на регистрацию подаю, объясняю чего хочу, а они, только кивают, поддакивают — «хай», да «хай», но ни черта не делают. Я и объяснял и деньги давал, а они, макаки желтые, не регистрируют. Больше месяца на них потерял, потом плюнул прямо в морду этой макаке, да и уплыл быстро, — громогласно жаловался наш поверенный на упрямых японцев.

— Неужели прямо плюнул? — засмеялся Мишка. — И потом выпустили?

— А что? Я же не дурак! У меня пароход был через полчаса, Лариса уже была на борту. А я по-быстрому сбегал в ихнию контору, прошел прямо сквозь дверь, да высказал этому гаду все, что о нем думаю. Плюнул в морду и бежать. Еле успел.

Мы залились хохотом, представили себе эту веселую картину.

— А как дверь-то снес?

— А что? Она ж из бумаги! Я потом еще взял чернильницу и прям по этим стенам веером. Красота получилась, ей богу. Не то, что их мазня иероглифами, — и он вдохновенно продемонстрировал каким широким и щедрым жестом распылил чернила в кабинете регистратора.

Мы заржали.

— Еле убежал. Только пароход отплыл, как эти в своих платьях смешных прибежали, орут что-то, бесятся. Палками своими грозили мне. А я им еще раз плюнул и фигу показал, вот.

— Кто прибежал-то? — спросил я, надрываясь от смеха. — Какими палками?

— Да эти ж, полиция ихняя. Смешные такие, макаки макаками, а все прыгают чего-то, лают непонятно и палками своими грозят. Макаки, одним словом, некультурный народец. Наверное, требовали чтобы я с парохода к ним сиганул. Вот уж дурачки. Дудки им! Я в Индии уже через несколько дней был.

Мы ржали долго, до слез. Представляли себе эту забавную сцену с плевком в невозмутимую физиономию чиновника и росчерком чернил на стенах и не могли поверить, что наш поверенный был способен на это. Изменился он за эти полгода, стал более уверенным и наглым — для юриста очень ценное качество.