Двое из будущего

— И еще… Ты не в курсе где сейчас Яков? Нашу игру необходимо срочно запатентовать во всех странах. И перевести на английский, немецкий, французский и испанский.

Он кивнул и добавил.

— Пожалуй, еще и на португальский надо бы.

— Во-во и на него тоже. Организуешь?

— Конечно. Сейчас же Якова буду вызванивать.

Мендельсон примчался ко мне домой с тот же вечер. Залетел в дом, скинул грязные калоши и прямиком ко мне в кабинет, игнорирую протесты Зинаиды. Довольно невежливо отстранил ее и пролетел по прихожей как небольшой вихрь, снося полами пиджака стоявшие на столике фотокарточки. Но…, вот незадача, я в этот момент уже крепко спал. Сутки напряженной работы и литры крепкого кофе наконец-то истощили мои силы и я, в спокойной уже обстановке еще раз не торопясь обдумывая стратегия продвижения мировой настольной игры, сам для себя незаметно уснул. Вроде бы только прикрыл уставшие глаза, потер их и в какое-то мгновение выскользнул из реального мира, погрузившись в слайд-шоу цветных картинок. Бывало такое у меня в том мире, особенно когда приходишь после ночной смены, днем отоспаться не получалось и к вечеру превращался в зомби, который в любую минуту мог отключится. Подобное со мной иногда случалось — вроде смотрел телевизор, ковырялся в пупке, потом глубоко зевнул и все — свои слюни с волосатой груди оттирал только под утро. Как иногда шутила моя супруга из того мира — моргнул надолго и чуть всех не затопил.

В общем, попытался меня разбудить Мендельсон, но не смог. Да и Зинаида ему не дала надо мной издеваться. Погнала нашего юриста вон из дома, да обругала как следует. И Анна Павловна пришла ей на помощь, и пришлось Мендельсону уходить не солоно хлебавши. Ну а меня женщины непонятным образом перекантовали на короткую оттоманку, где я и провел ночь в полускрюченом состоянии. И проснулся на утро совершенно разбитый, с затекшими мышцами и с заклинившей спиной. Так, словно и не отдыхал более двенадцати часов к ряду. Почему к перемещению моего тела они не привлекли истопника, я не знаю. Может поленились, а может найти того не смогли потому как ушел по «великим и малым» делам. Он у нас тот еще засранец.

Яков заново явился только ближе к полудню. Пройдя в столовую, где мрачно ковырялся в тарелке, присел за стол. Зинаида молча поставила перед ним тарелку наваристыми щами.

— Кушайте, Яков Андреич, — произнесла она тоном, не терпящего отказа.

Мендельсон жалобно взглянул на нее, но возражать не посмел. Поставил портфель рядом со стулом и взялся за ложку. Я же, взращивая в себе плохое настроение, молча кивнул экономке, чтобы та вышла.

— Что же ты, Яков, меня вчера не добудился? — мрачно спросил я, наблюдая как юрист нехотя поглощает жирный суп.

— Да ваша Зина словно паровоз — встанешь на пути, так раскатает на путях не задумываясь. Я хотел, да она грудью встала, а мне, знаете ли, пожить еще охота.

— Боишься ее?

— Боюсь, — честно признался он. — Она на бабку мою покойную похожа, а та таскала меня за уши почем зря. Один раз даже оторвала ухо. Больно было очень.

— Да иди ты? Врешь!

— Вот вам крест! — совсем уж по-детски воскликнул Яков и лихо перекрестился. — Две недели потом заживало.

— Да быть того не может. Покажи.

— А вот, смотрите.

И он показал мне белый шрам. В общем-то, совсем небольшой, едва ли на четверть ушной раковины, но зато самый настоящий. Похоже, бабка у Мендельсона действительно была хуже зверя. Оттого и Зинаиду мою остерегается на всякий случай.

— Ладно, Яков, я тебя понял. Домой к себе без необходимости звать больше не буду. Нельзя тебя лишний раз травмировать.

— Да чего уж там, — ответил он, похоже, слегка смутясь. — Я сейчас никому не дамся. И Зинаиде вашей тоже.

— Да я не об этом, — хотел было пояснить я, но махнул рукой. — Зина баба хорошая, ты ее не бойся. А вообще, я ж тебя вчера по делу звал.

— Да я уже знаю. Мне Попов все рассказал. И игру вашу показал, а потом мы сыграли пару раз.

— И как тебе?

Он пожал плечами.

— Думаю, кому-то обязательно понравится.

— Но не тебе, да?

Он виновато улыбнулся и не ответил. Что ж, по крайне мере честно. Да мне, собственно, все равно — лишь бы работу свою качественно сделал и защитил право на эту игру во всех важных странах. А игра выстрелит. Обязательно выстрелит.

— Ладно, Яков, я тебя понял. Тебя она не задела. Но, я же тебя не за этим позвал. Понимаешь?

— Конечно понимаю, Василь Иваныч. Привилегию на нее хотите? И чем быстрее тем лучше?

— Именно. Как думаешь, сможем мы на нее получить патент?

Мендельсон задумался.

— В принципе можно. Но я еще уточню детально.

— Уточни Яков и как можно скорее. Эта игра принесет нам миллионы. И я не шучу. Она устроит лихорадку по всему миру. Поэтому сам понимаешь, недопустимо чтобы ее у нас украли.

— Конечно. Я все понимаю. Но вы сами, наверное, догадываетесь, что сделать это будет весьма непросто. Это же не кнопка со скрепкой, это просто игра с картинками на бумажке. Если только попробовать получить привилегии на правила от игры… А скажите, те правила, что вы оставили у Попова они окончательные? Правки не будут более вноситься?