Двое из ларца

— Ну конечно. Только он, естественно, иначе формулировал. Дескать, он их выгонял. Работать не умеют. И у меня спрашивал, не остались ли знакомые, не порекомендую ли кого. А у меня откуда? Я же еще когда уехала… Но на всякий случай спрашиваю у него: «А сколько зарплаты предложить? Мало ли, кто-нибудь заинтересуется». Он плечами пожимает: «В пределах разумного…» А я-то вижу — нет у него денег.

— А теперь?

— Ты же видел утром…

— Ни о чем не говорит. Просидел ночь, наличку спустил, больше с собой не было. Ничего не значит.

— Не знаю… У меня вообще такое ощущение, что он ждет, что деньги на него просто с неба свалятся. С минуты на минуту. Вот буквально завтра. Или, в крайнем случае, послезавтра. Но уж через неделю — точно. Так он себя ведет.

— А как он себя ведет?

— Я же сестра, я вижу…

— А объяснить можешь?

— Ну… не хотела говорить…

— Давай-давай.

— Что значит «давай-давай»? Я что, на допросе?

— Ира, не в игры играем.

— Да к отцу это не имеет никакого отношения.

— Значится так: ты рассказываешь, я решаю. Договорились?

— Яволь! — Ирина встала со стула, подошла к Волкову, прижалась животом к его плечу и, наклонившись, поцеловала его в щеку. — Проси чего хочешь…

— Не время, товарищ. Война.

— А мы бойцы невидимого фронта, —прищурилась Ирина.

— Давай, излагай все по порядку. Что изменилось в поведении Виктора после встречи с Шамилем этим?

— Деньги появились. Не очень большие, но… Машина появилась новая. Была «шестерка», а появился БМВ. Он у вас туг дорого стоит?

— Прилично.

— Казино появилось, в котором он постоянно проигрывает, но ходит туда и ходит. А главное, если бы у него была фабрика или там сеть магазинов, я бы не удивлялась, но у него же ничего нет. Откуда деньги?

— Ну… У нас сейчас по-разному можно. Люди из воздуха состояния делают.

— Только не Виктор. Я же рассказывала про чемодан иголок. Неважно, что делать. Иголками торговать или «пирамиду» строить. Мозги надо иметь. И хватку. А он только пыль в глаза пускать умеет. И щеки надувать. Ну не дал Господь.

— Что-то я не пойму: то ты говоришь, что у него деньги появились, а то — понт один. На зарплату персоналу не хватает.

— Да я и сама не понимаю толком. Фирма его вроде так, с пятого на десятое перебивается. А у него лично — «элементы сладкой жизни». Так он сказал?

— Так. Слушай…

— Да?

— А может, дело обстоит следующим образом: Шамиль ему за долю, естественно, «тему» подогнал, кредит под нее, и вот, пока эта тема крутанется, братец твой долгов понабрал, на них и гуляет? И очень просто. Живых, собственных денег у его фирмы пока нет, но вот-вот будут. Пока — долги, а завтра — «Боинг» собственный, а?

— Может быть. Похоже. В его стиле. Завтра, дескать, я буду фантастически богат, всяко отдам. А сегодня…

— А сегодня можно и перехватить. Тут немножко, там чуть-чуть. Тем более если допустить, что и контракт, и кредит — реальность. При его-то умении «щеки надувать»…

— Ну и что? При чем тут папа?

— Ира… Ну ты совсем как с другой планеты, право слово. Да мало ли у кого он занимал? И сколько? И на каких условиях? Ты себе это все как представляешь? Скажи, пожалуйста, вот просто любопытно, честное слово…

— Никак не представляю. Я за эти годы, что там живу, вообще перестала что— либо понимать в этих ваших реалиях.

Петр вздохнул:

— Ну вот смотри — ты же сама говорила, что друзей, таких, чтобы последние штаны с себя сняли (Витеньке же на БМВ не хватает!), у него нет. Говорила?

— Их и не было никогда, насколько я знаю.

— Где он мог занять? У людей посторонних. А посторонние люди в долг дают на конкретный срок и под проценты.

— Ну и что?

— А Витюша мог просрочить. А следовательно, могли на него и наехать, и на счетчик поставить.

— А как это… на счетчик?

— Ты в каком году уехала?

— В восемьдесят шестом.

— Понятно. Тогда, по-моему, еще и кооперативов-то не было. А уж братвы тем более.

— Бандитов?

— Злодеи всегда были. Просто тогда они по щелям прятались. В силу численной единичности. Короче… я зачем тебе все это говорю? Чтобы ты поняла, в общих чертах, в какой реальности пребываешь. И что, теоретически, могло с твоим отцом произойти. Я уж не знаю, сумела ты что-нибудь здесь для себя уяснить, когда прилетала раз в год на полчасика, или нет, но… Хочешь разобраться во всей этой истории? Хочешь. Тогда вникай. И не темни, выкладывай все, что знаешь.

— Все не могу. В женщине должна жить тайна. И умереть вместе с ней.

— Натюрлих, — кивнул Петр. — Только я не хочу, чтобы это случилось завтра. И на моих глазах. Поняла?

— Ох-ох!