Двое из прошлого

Последующие удары он наносил, не целясь, стараясь лишь придерживаться намеченного прямоугольника. Острые осколки кафеля впивались в лицо, известковая пыль ела глаза, оседала во рту, но Игорь не замечал этого. Только когда преграда была сметена, он отбросил молоток и стамеску, заглянул внутрь. Там лежал ящик. Он вытащил его, попробовал на вес тяжелый! Дернул за приваренную к плоской крышке ручку, ковырнул пальцем отверстие для ключа. Взгляд случайно упал на часы. До прихода жены и тестя оставалось чуть больше часа! Он удивился: неужели столько прошло?! Отнес металлический ящик к себе, положил под кровать, потом передумал, вытащил и задвинул под сервант, заложив банками с консервированными огурцами. Проверил, чтобы не было видно. Видно не было.

Целый час ушел на возню с дырой. Он заложил ее обломками кирпича, наскоро замазал разведенным на воде алебастром и на всякий случай придвинул к стене кровать.

Оставалось подклеить бумажку на двери. Как ни старался, получалось заметно, а времени было совсем мало. Он вынес из комнаты стул, поставил на него табурет и, забравшись наверх, выкрутил из патрона лампочку...

Четыре дня прошло после выезда на место происшествия, и все четыре дня, вспоминая свою позорную слабость, свое граничащее с полным признанием вины поведение, Красильников не находил себе места. Что-то изменилось в отношении к нему следователя - он чувствовал это совершенно отчетливо. Всего лишь раз, на следующий день после выезда, тот вызвал его к себе, но не строил, как обычно, ловушек, не ловил на противоречиях, а ограничился уточнением малозначительных, казалось, деталей: спрашивал о лампочке, о Щетинниковой, о ссоре с тестем, о времени его ухода. За всем этим что-то стояло: не то формальности последней стадии следствия, не то подготовка к последнему, решающему разговору. Игорь надеялся на первое и не хотел верить во второе. Создавшуюся расстановку сил предпочитал расценивать как патовую позицию, когда с его стороны не было ни малейшего желания сдаваться, а со стороны Скаргина не хватало данных для предъявления обвинения в умышленном убийстве.

"Ничего, пусть помучается, - думал Игорь, поднимаясь по ступенькам административного корпуса. - Пусть ищет. А я подожду, мне торопиться некуда - впереди два-три года в местах не столь отдаленных. Зато вернусь заживу! Небесам жарко станет!" На возвращение после отбытия наказания он возлагал большие надежды, лелеял планы беззаботной, материально обеспеченной, или, как он называл, платежеспособной, жизни у Черного моря. И сейчас, в считанные минуты перед встречей со Скаргиным, ему вспомнился последний разговор в волонтировском доме в ночь с восемнадцатого на девятнадцатое. Разговор, крепивший зыбкую почву его надежд...

Началось с угроз. Жора затащил его в комнату, швырнул на диван, придвинулся, дыша перегаром, разъяренно сверля глазами.

- Ты что ж, падла, в прятки со мной играешь? - Он схватил со стола кухонный нож. - Кровь пущу!!! - и приставил острие к горлу. - Где сейф? Говори, гаденыш, не то пырну!

- На работе спрятал, - выдавил из себя Игорь. Соврал сознательно, побоялся, что на самом деле пырнет, если принести ящик немедленно.

- Как - на работе?! - взревел Волонтир. - Зачем? Почему не принес мне? Вильнуть вздумал, гнида?!

- Тебя не было, я заходил... - Игорь изо всех сил давил затылком в спинку дивана, чтобы ослабить укол лезвия. - А дома держать побоялся. Вдруг жена найдет. Все дело насмарку...

Волонтир ослабил хватку.

- Сам должен понимать, не маленький, - оживился Красильников. - Ты подумай, подумай своей дурной башкой, куда мне его девать?! С собой носить? Или в камеру хранения на вокзал сдать? Усек?!

- Рассказывай. - Жора плюхнулся на валик. - Все рассказывай, гад! - И потянулся к бутылке.

Трогая саднящую ранку на шее, Игорь подробно описал весь день: хлопоты с похоронами, отправку жены с дочерью к тестю, поиски тайника. Когда дошел до сейфа, Жора, успевший проглотить полстакана водки, перебил:

- Ручка есть на крышке?

- Есть, есть, - успокоил его Игорь.

- А эмблемка с орлом?

- С орлом и свастикой. Сбоку пришлепана. Фирма!

- Он! Это он! - Волонтир опрокинул в себя стакан, крякнул, закусил огурцом. - Ну, парень, давай еще - за успех!

Выпили.

- Ты, видать, в рубашке родился, - повеселел Жора. - Тяжелый ящик-то?

- Килограммов пять-шесть будет.

- Господи! - Он сорвался с места, суетливо забегал по комнате. Господи, шесть килограммов! Да ты соображаешь, что значит шесть килограммов?! - Внезапно остановился, пошатнулся, осел на диван. - Ты, конечно, открыл?

Игорь догадался, о чем подумал напарник.

- Да не бойся, не взял я оттуда ничего.

Волонтир сощурил глаза:

- Ты не бойсь, я проверю. - И слегка заплетающимся языком повторил: Проверю... Думаешь, забыл я? Все помню, сколько чего...

Разлив оставшуюся водку, Игорь заглянул в холодильник и достал еще одну бутылку.

- Не волнуйся, все на месте. Разделим по-честному, Джордж, как договаривались...

С каждой минутой Волонтир хмелел все сильнее. Спустя полчаса, обнимая Игоря, допытывался:

- Ну скажи, скажи, колец много?