Двое на качелях

ДЖЕРРИ (проглядывает программу): Статья э53. Вечером придется еще раз подзубрить. (бросив книгу на тахту, быстро раздевается до пояса и только теперь снимает шляпу и надевает ее на абажур настольной лампы. Затем собирает со стола немытые тарелки, блюдце с окурками и уносит в кухню)

ГИТЕЛЬ (следит за ним взглядом): А спать когда же? От тебя и так только кожа да кости остались.

ДЖЕРРИ (переворачивает бифштекс на сковородке): Это мускулы, я теперь сплошные мускулы. Кстати, если ты в ближайшее время не поднимешь с постели свой зад, я дам объявление в газету, что мне требуется другой, более работоспособный.

ГИТЕЛЬ (сердито): У меня вполне работоспособный.

ДЖЕРРИ: Но безработный. Не вечно же тебе будут давать пособие по безработице.

Он просто зубоскалит, плескаясь водой над раковиной, но Гитель вдруг задумалась о будущем, и оно представилось ей таким мрачным, что она старается поскорее отвлечься от этих мыслей.

ГИТЕЛЬ: Джерри, когда же кончится эта бешеная гонка?

ДЖЕРРИ: В два тридцать в пятницу, после боя, старушка.

ГИТЕЛЬ: В Центральном парке?

ДЖЕРРИ (не слыша ее): И с этой минуты - всецело в твоем распоряжении.

ГИТЕЛЬ (грустно): Надолго ли?

ДЖЕРРИ: А?

ГИТЕЛЬ: Я говорю, надолго ли?

ДЖЕРРИ: Ничего не слышу. (закрывает кран и идет в комнату, вытирая лицо полотенцем) Что?

ГИТЕЛЬ: Я говорю, люблю тебя.

Джерри останавливается, как вкопанный. Долгая пауза.

(наконец опускает глаза) Мне ведь не нужно говорить тебе это, правда? Ты и сам знаешь.

ДЖЕРРИ (мягко): Да.

ГИТЕЛЬ: Постараюсь не повторять слишком часто. Так, раза два в неделю.

ДЖЕРРИ: Для меня не может быть слишком часто. У меня от этого нарастают новые мускулы.

ГИТЕЛЬ: Может, заболев, я оказала тебе величайшую услугу?

ДЖЕРРИ: Мы бы, наверное, как-нибудь обошлись и без твоей болезни. Величайшая услуга с твоей сторону - поправиться и встать на ноги, Гитель.

Гитель не поднимает глаз. Джерри смотрит на часы, целует ее в щеку и бросается к шкафу.

ГИТЕЛЬ (тихо): На сколько процентов?

ДЖЕРРИ (открывая шкаф, хмурится, достает свежую рубашку и, оторвав картонный билетик из прачечной, надевает ее): На все сто.

ГИТЕЛЬ: Я не о выздоровлении, я...

ДЖЕРРИ: Я знаю, о чем ты. Что же, по-твоему, когда я сказал, что хочу о тебе заботиться, я установил для себя гарантийный срок в тридцать дней? (застегивая рубашку, идет в кухню, там он гасит газ под кастрюлей с пюре и ставит на плитку тарелку, чтобы согреть ее) Несу завтрак, ты готова?

ГИТЕЛЬ: А ты уже ел?

ДЖЕРРИ: Я захвачу с собой бутерброд в контору. Что, если бы ты, скажем, вскочила на ноги и обежала три раза вокруг тарелки, чтобы нагнать аппетит? (останавливается на пороге кухни и ждет)

ГИТЕЛЬ (отводя глаза): У меня и так есть аппетит.

ДЖЕРРИ: Понятно. (опять идет в кухню и ставит на поднос тарелку с едой и стакан молока; кладет прибор и бумажную салфетку)

ГИТЕЛЬ: Бутерброд - это ерунда, Джерри. Если еще и ты заболеешь, то нам обоим крышка. Забеги куда-нибудь, выпить какао. И пусть положат туда гоголь-моголь.

ДЖЕРРИ: Зачем?

ГИТЕЛЬ: До экзамена еще целых два дня, надо же поддержать силы перед этой пыткой.

ДЖЕРРИ (вносит поднос и ставит ей на колени): Обреченный на смерть съел добрый гоголь-моголь и прожил еще тридцать четыре года, Я не собираюсь болеть, детеныш, даже ради того, чтобы ты встала. (запихивает в портфель книги и бумаги со стола; взяв в руки документ с синей прокладкой, медлит и, повернувшись к Гитель спиной, снова перечитывает его)

ГИТЕЛЬ: Джерри!

ДЖЕРРИ: Да!

ГИТЕЛЬ (с усилием): Не подумай, что я пользуюсь своим положением... Понимаешь, я... я хочу сказать - с тех пор, как ты живешь здесь, я... Обо мне никто не заботился, и это ослабляет мою волю, понимаешь?..

ДЖЕРРИ (взглядывает на нее через плечо и продолжает читать документ. Он как бы сопоставляет ее слова с тем, что там написано): И укрепляет мою.

ГИТЕЛЬ: Ты понимаешь, я уже вроде бы привыкла видеть тут твои галстуки. Мне будет очень их недоставать.

ДЖЕРРИ (пауза. Опять словно взвешивает смысл написанного в документе и то, более значительное, что происходит в его душе): Зачем же я сдаю этот экзамен, глупая ты голова? Ради умственной гимнастики, что ли? Я намерен жить здесь, работать здесь, заниматься своим настоящим делом. Я уже закостенел от безделья.

ГИТЕЛЬ: Я боюсь того, что будет потом, Джерри.

ДЖЕРРИ: А что будет потом?

ГИТЕЛЬ: Я встану с постели - и эти проклятые галстуки вернутся в твою комнату. Мне страшно... опять остаться одной. Вот.

ДЖЕРРИ (молча стоит с официальной бумагой в руках, потом вдруг решительно сует ее в портфель, садится к столу и, отодвинув книги, принимается писать): Ешь, пока не остыло.

ГИТЕЛЬ: ???

ДЖЕРРИ: Обязательство. Я обязуюсь занимать тебя разговорами за едой. (складывает исписанный листок и берет картонную коробку) И еще другие пункты, менее возвышенные. (вынимает из коробки китайскую домашнюю кофту из парчи)

ГИТЕЛЬ (роняет вилку): Ох! Как красиво! Что это?

ДЖЕРРИ: Пусть эта штука напоминает тебе обо мне до шести часов вечера.

ГИТЕЛЬ: Парчовая кофта! С ума сойти! Я теперь всю жизнь буду лежать в постели! (протягивает руки к кофте)