Двое папочек для дочки

— Как, мама, как я могу это сделать? Я жду Лекса! Он вернется! Он просто пропал без вести, но это ничего не значит! — Я помню как страшно мне стало, когда через две недели после родов отец принес мне официальные бумаги о том, что Александр Алаев пропал без вести.

Но страшнее было, когда отец приехал сегодня и с болью на глазах протянул мне уже совсем другие бумаги. Мои глаза зацепились за слова «пал смертью храбрых» и я порвала бумаги на клочки. Миллионы мелких клочков с подписями и гербовыми печатями усеяли паркет моей виллы. В соседней комнате заплакала моя кроха дочка. А я даже не сдвинулась с места. Я попросила оставить меня в одиночестве, и долго, наверное, несколько часов собирала самый сложный пазл в моей жизни — те бумаги, что своими руками порвала только что. Жестокие официальные слова впились в мой воспаленный мозг, словно разъярённые пчелы. Официальные бумаги о смерти — аккуратные клочки, сложенные по порядку, стык в стык. И словно рваные раны — следы швов по краям… погиб… не пропал без вести, нет. Погиб.

— Пал смертью храбрых. — Прошептала я со слезами в голосе и вдруг поняла, что уже глубокий вечер за окном, а я стою на коленях, при слабом свете настольной лампы и глажу «собранный пазл» кончиками пальцев. Я испугалась, что схожу с ума, а возможно так оно и было, потому что я вскочила, и со всех ног бросилась к двери. Бежать, бежать, скорее отсюда, только чтоб не видеть этих слов, этих рваных краев, врезавшихся в память…

Дальше память исчезла. На время я превратилась в дикое животное — испуганную лань, которая мчалась, не разбирая дороги куда-то в лес. Я смутно помнила, как вечерняя прохлада окутала мои голые плечи. Как ветки лиственного леса хлестали лицо и руки, как веточки царапали босые ноги. Я продиралась сквозь лес, будто взяла след и шла по нему. Слезы катились по моему лицу, но я не чувствовала их. Как не ощущала и боли в исцарапанных локтях и горящих огнем подошвах. Я часто бродила по нагретому песку босиком, но ласковые прикосновения к гальке не шли ни в какое сравнение с тем испытанием, что я устроила себе этой ночью. Я пришла в себя на время, когда обессилев, опустилась на какой-то лужайке. Неподалеку шумел ручей, но я так и не добралась до него. Начинался дождь. Легкий, прохладный, коварный. Мои волосы намокли, и я решила укрыться под деревом, прилегла прямо на траву и закрыла глаза. Я так устала… немного полежу, отдохну, и вернусь обратно. На виллу. Тут всего-то пять минут ходьбы… а дождь усилился и пробивался сквозь листву, мой сарафан окончательно промок. Но мне уже было плевать. Мои ресницы сомкнулись…

Эпилог

«Кто придумал, что каждый романтический герой, или изображающий из себя такового, должен обязательно карабкаться на стены?» — переведя взгляд с каменной стены на двойные чугунные ворота с затейливым узором, за которыми просматривался фасад великолепной виллы, мысленно ругался Дэм. В кармане он комкал тетрадный листок, на котором хозяин виллы написал ему код от электронного замка виллы. Тем не менее это считалось неоспоримой истиной — во всех женских романах, чтобы добраться до возлюбленной, надо было сначала преодолеть препятствия. Дэм чувствовал себя вором экстра класса, а не романтическим героем, глядя на каменную кладку, многочисленные камеры и улавливатели, фиксирующие малейшее движение. Дэм подозревал, что и где-то внутри толпа охранников защищала частную собственность от любой угрозы извне.

А вообще, в гороскопе говорилось, что сегодня ему предстоит удачный день. Дэм не верил в гороскопы и считал их бабской дурью, но сейчас готов был хвататься за любую соломинку. Чтобы вернуть Элли, стоило заручиться даже поддержкой звезд. Покончив с приготовлениями, он набрал комбинацию кода на панели управления воротами и вошел внутрь. У него имелась схема дома с обозначенными на ней окнами и дверьми. К сожалению, спальня Элли располагалась на втором этаже. Дэм воспользовался минуткой для того, чтобы перевести дух, подготовиться морально к тому, что придется таки лезть наверх. И заодно полюбовался декадентской роскошью поместья.

Массивные белые стены, красная черепичная крыша под сенью пальм и деревьев на берегу пруда размером с хоккейное поле. За домом, где сейчас находился Дэм, располагались олимпийских размеров бассейн и два теннисных корта. Всего в паре километров от дома шумел океан, но то был общественный пляж, а вилла являла собой образец частного поместья, отлично защищенного и оснащенного всем, о чем только мог мечтать самый прихотливый хозяин.

***