Двое. После

Украшений на шее у меня нет, обувь добротная, а сумка стоит заоблачных денег, что подтверждает логотип на застежке. Я носила ее от силы раз пять — три из которых больше года назад, с Булатом. Собственно, для него я ее и покупала — чтобы было с чем ходить в ресторан. Чтобы ему было нестыдно за меня. Помню, как внутри все сжималось, когда ее стоимость списывалась с карты. По сей день этот небольшой элегантный кусок кожи остается самой дорогой вещью в моем гардеробе.

— Кстати, родители после празднования летят в Италию, — подает голос Антон, заставляя посмотреть на себя. — Тая отлично знает итальянский.

— Любите Италию? — тут же интересуется его мама.

Да, я люблю. Очень. Только никогда там не была. Не потому что не было возможности. Это я не захотела, и вместо Италии полетела прошлым летом в Прагу. Италия должна стать моей сбывшейся мечтой, а тогда я могла ее лишь испортить. 

— Я очень симпатизирую этой стране и мне интересна ее культура. Ну и итальянская кухня, конечно, выше всяких похвал.

Мама Антона кивает, улыбается, кажется, совершенно искренне. Когда ты тщательно обдумываешь слова, а не лепишь первое, что придет в голову, людям ты более симпатичен и понятен. Это я усвоила. 

Потом нас приглашают занять столы. Свой мы делим с дядей Антона и его женой, симпатичной блондинкой возраста моей мамы. Булат с «Не Кариной» сидит через три стола от нас. Я его не искала, просто глаза наткнулись. Выглядит как и всегда спокойным и невозмутимым, только девушка рядом с ним вся извертелась. То наклонится, чтобы что-то шепнуть, то будто невзначай коснется руки. Хорошо, что мне больше нет до этого никакого дела.

— Это руководитель Департамента градостроительства тост говорит, — Антон кивает на худощавого мужчину с морщинистым лицом, держащего в руках микрофон. — Классный мужик, с юмором. У тебя бокал, кстати, пустой, — он щелкает в воздухе пальцами, подзывая официанта, застывшего чуть поодаль. — Повторите, пожалуйста. 

Я и сама не заметила, как допила вино. Обычно фужер мне удается растянуть на вечер. Ну и ладно. Зато дрожь унялась и стало спокойнее. Антон не пьет. Ему еще за руль, а нарушать закон он себе не позволяет.

— Котенок, оставлю тебя на пару минут, — говорит он в перерыве между застольем. — Срочный звонок сделать нужно.

Я киваю и возвращаю внимание девушке, которой меня представили десять минут назад. С ней разговор сам собой вышел за рамки вежливых приветствий, наверное, потому что мы с ней примерно одного возраста. Еще мне ее имя очень понравилось. Необычное. Та-ти.

— А кто у вас будет — мальчик или девочка? — указываю глазами на аккуратный живот, обтянутый платьем, и тут же осекаюсь: не сморозила ли я глупость? Я ведь понятия не имею, на каких сроках становится известным пол.

— Девочка, — не замечая моего замешательства, улыбается Тати. Ее красивое лицо становится мечтательным, мягким, и я снова невольно любуюсь. Чужое счастье всегда притягивает. — Я думала, Мирон расстроится… — она многозначительно поднимает брови. — Ты же знаешь мужчин — у них амбиции. А он наоборот обрадовался.

Про то, что я знаю мужчин, можно поспорить, но я, конечно, не стану. Просто радуюсь за Тати, которую теперь обнимает красивый муж, отвлекшийся от разговора с собеседников. Конечно, он рад дочке. Разве пол имет принципиальное значение, когда вы влюблены?

Пара начинает целоваться, и мне становится неловко. Я прощаюсь, выражая надежду на то, что мы еще обязательно встретимся, и следую к вестибюлю. Там я видела туалетные комнаты, и будет не лишним проверить макияж.

Две темные двери с золотыми буквами WC. Женские кабинки слева. Я берусь за ручку, но отвлекаюсь на глухой хлопок. И снова чувствую это — наливающуюся тяжесть в ногах и бешеную пульсацию в груди. Из соседней двери вышел Булат. 

Нахмурен, явно раздраженный. Секунду удерживает мой замерший взгляд и, не удосужившись даже кивнуть, уходит. 

Это даже хорошо. Хорошо же, правда, малыш? Мы порознь. Он меня не интересует, и я его конечно тоже. Что его разозлило, совсем не мое дело. Давно уже нет.

— Котенок, меня ищешь? 

Я снова вздрагиваю. Антон. Тоже из уборной.

Мотаю головой.

— Хотела подойти к зеркалу. Ты уже позвонил, кому хотел?

Антон демонстрирует зажатый в ладони телефон — дескать да, только что, убирает его в карман и, резко подхватив меня за талию, отрывает от пола.

— Красавица… Такая ты красавица, Тай. Могу на тебя сутками любоваться. Смотрю, и прямо настроение становится лучше, веришь? А, веришь?

Я начинаю смеяться, шутливо стучу кулаками по его плечам, чтобы опустил. Платье же задирается и мнется. Вот такой Антон. Энергичный, сшибает с ног своим энтузиазмом. Он и в компании так: всех заводит. 

— Пойдем, — он перехватывает мою ладонь, тянет за собой. — Ты уже с Миром познакомилась же, да? Жаль, Марика сегодня нет. Он из их компании. Угарный чел. А! Ты его на тусе в «Атриуме» видеть могла? 

Я смеюсь. 

— Может быть. Но вряд ли я его вспомню.