Двое. После

Усилием воли я гашу экран и жмурюсь в попытке избавиться от картины, материализовавшейся перед глазами: Антон сидит за рулем и гипнотизирует телефон взглядом. Ждет моего ответа. Я слишком хорошо помню, каково это: когда умирает надежда, оставляя после себя лишь прогорклый пепел тоски. Поэтому сейчас так тяжело - потому что я знаю.

После разговора с Булатом прошло уже больше суток. И это тоже невыносимо: осознавать, что я сама все испортила. Он звонил мне, приезжал, искал встреч, а у меня не получилось. Он мог подумать, что в тот день я спала с Антоном; мог решить, что такие проблемы ему не нужны. Самое ужасное — перемотай я время назад, ничего бы не изменилось. Я бы также впустила Антона, также сделала бы ему чай, сидела бы рядом и смотрела с ним фильм, название которого никогда не вспомню. 

Мне бы плюнуть на все и уехать в Испанию. Банди оставить Даше — она согласилась за ним присмотреть. Останавливают чувства к Булату. Кажется, если я уеду, нить между нами окончательно оборвется. Жаль, что моя смена только завтра, и я лишена возможности забить работой тяжелые мысли и слабовольные желания. Например, набрать его номер и сказать, что с Антоном у нас ничего не было и после фильма он сразу уехал домой.

Уборка не спасает, и двухчасовая прогулка с Банди тоже. Как же все-таки не вовремя закончилась учеба. Бесперебойная занятость помогала после разрыва с Булатом: брала на буксир, не давая возможности упасть и сломаться.

В сопровождении скептического взгляда Банди я наматываю несколько кругов вокруг журнального стола, зажав телефон в ладони. Убеждаю себя не звонить ему.

Дзинь. Новое сообщение.

«Не ответишь?»

Я тру лоб, глаза, щеки. Он правда не понимает. Антон не верит, что у нас действительно все. Что причина нашего расставания не  в моем пошатнувшемся настроении и что завтра я не передумаю. У меня ни разу не было мысли написать Булату после того, как сказал мне уйти. Почему? Потому что он не оставил шанса. Смог сказать так, чтобы я поняла — ничего не выйдет. Потому что он умеет так говорить. А я нет.

«Мы расстались, потому что у меня все еще есть чувства к человеку, про которого ты меня когда-то спрашивал. Я так не могу».

Жму кнопку «Отправить». Промедлю хотя бы секунду — струшу и передумаю.

Сердце отсчитывает проходящие секунды тяжелыми ударами. Пусть Антон ничего мне не ответит. Все поймет, переболеет и снова станет счастливым.

«Вы с ним встречаетесь?»

Солоноватый вкус крови раздражает язык — я прокусила щеку. Нет, мы не встречаемся. Он звонил мне, а теперь перестал. Но я все равно его люблю.

«Нет. Но это ничего не меняет для нас с тобой».

Ответа на приходит ни через минуту, ни через пять. Я разблокирую погасший экран и, не дав себе времени подумать, набираю Булату. Пока адреналин не покинул меня, я должна попробовать.

Слушать равнодушную череду гудков, когда ни в чем не уверен — то еще испытание. Если он не ответит, я ему больше никогда не позвоню, - так я себе обещаю.

— Да, Таисия. — Эти слова мне удается разобрать с трудом из-за оглушающих звуков на заднем фоне. Перфоратор? Отбойный молоток? 

— Привет… — ожидаемо, я теряюсь. — Тебе неудобно говорить, да?

— Я в Ногинске. Занят сейчас. Позже наберу. 

Я бормочу «хорошо» и сбрасываю вызов. Ну почему я решила позвонить ему именно сейчас? Умею же выбрать время. А если он мне не перезвонит?

Тогда это будет означать, что мне пора выкинуть из головы все, что я успела себе придумать и жить дальше. Без Булата и без Антона. Возможно, найти вторую работу или взять дополнительные смены. Записаться в школу Голикова, как я давно хотела, и верить, что когда-нибудь я его отпущу и смогу стать по-настоящему счастливой.

Булат не перезванивает мне ни через полчаса и ни через час, и я делаю то, что кинологи советуют никогда не делать: затаскиваю Банди на диван и прижимаю его теплое мохнатое тельце к груди. Я справлюсь. Однажды справилась и сейчас смогу. Я ведь всерьез ни на что не надеялась.

Трель телефонной мелодии застает меня, когда я развешиваю белье, которое экстренно решила перестирать из-за крошечного пятна, найденного на простыни. Сердце надрывисто бухает, а поднимающаяся из недр живота радость щекочет горло. Это он, он.

Я смахиваю со лба налипшие волосы, ощупываю глаза и щеки, словно Булат может меня увидеть.

— Привет.

— Здравствуй, Таисия. Дома?

— Да. 

— Кофе есть?

Радость затопляет меня по глаза, брызжет изо рта торопливыми словами. Так просто Булат говорит о том, что хочет подняться ко мне в квартиру и провести в ней какое-то время. 

— Сваренный в турке подойдет? Есть растворимый, но ты такой не любишь. 

— В турке подойдет. Скоро буду.

Булат приезжает ко мне через полчаса. Как, оказывается, много можно успеть сделать за это время: заправить кровать, помыть и высушить голову, приготовить кофе, дважды почистить зеркала в ванной и прихожей. Я не рассчитываю, что моя маленькая съемная квартирка его сильно впечатлит — для меня важно другое. Булат должен видеть, что я живу достойно.

— Третий этаж, — подсказываю я в домофон. — Тридцать четвертая квартира.