Двое. После

Булат больше не позвонил: ни вечером, ни следующим утром. Как я не убеждала себя быть благоразумной и не раздувать его занятость до масштабов катастрофы, я все равно не могла не думать… всякое. Например, что наша ежедневная близость стала его тяготить и пришло время кого-то другого: Диляры, Алины или другой обладательницы безупречного тела, волос и кожи. Тут мне пришлось воззвать к здравому смыслу и сказать себе, что если бы речь шла о женщине, то Булат вряд ли назвал это «делами» и вообще бы стал назначать мне встречу. Я ведь ничего у него не просила, а он не считает нужным лгать.

Еще я вспоминала про то, как в Булата стреляли и задавалась вопросом, насколько большие проблемы могла означать фраза «срочные дела». Накрутила себя настолько, что едва не позвонила ему, чтобы убедиться в его состоянии говорить. 

Банди, который, казалось, должен радоваться тому, что я осталась дома, на деле грустил: то и дело заглядывал мне в глаза и совсем не вертелся, когда я надевала ему ошейник перед прогулкой. Он любит меня и всегда чувствует, когда со мной что-то не так.

— Как мне себя вести с ним? — вопросительно смотрю на него, пока мы спускаемся в лифте. — Как ни в чем не бывало, да? Булат ведь много работает. Наверное, действительно случилось что-то срочное. 

Банди наклоняет голову: мол, веди себя как чувствуешь. Легко сказать. Вести себя, как чувствую, означает не выходя из лифта набрать его номер и засыпать вопросами: «Где ты? с тобой все нормально? ты ведь не был с девушкой? дела разрешились? когда мы увидимся?» И совсем не факт, что я смогу сказать все это спокойно.

Мы с Банди гуляем долго, потому что я максимально оттягиваю возвращение домой. В стенах квартиры мрачные мысли усиливают свой натиск и становится совсем невыносимо. Нужно как-то отвлечься. На смену мне только завтра, значит пойду в спортзал.

*********

— А чего это ты к нам в свой выходной? — весело спрашивает Инна, когда я останавливаюсь возле стойки ресепшена, чтобы с ней поздороваться. Выглядит она замечательно: свежей и отдохнувшей. Это потому что неделю назад ее муж, наконец, вернулся домой из затяжной командировки и их семья воссоединилась.

— Да я решила в спортзал сходить, — для убедительности демонстрирую сумку, висящую на плече. — После тренировки, если не будешь сильно занята, поболтаем.

Сегодня я решаю не заниматься на тренажерах, а просто поплавать. Вода меня расслабляет, а это как раз то, что нужно в моем крайне напряженном состоянии.

Каждое действие я совершаю на автомате: снять обувь, раздеться, собрать волосы в пучок, надеть купальник. В них нет никакого удовольствия — только необходимость. Именно так я жила больше года. 

А вдруг он больше никогда не позвонит?

Телефон я волевым решением запираю в ящике. Знаю себя: буду каждые три пять минут вылезать из воды и проверять: не звонил ли? 

На выходе из раздевалки вспоминаю, что не взяла косметичку, которой собиралась воспользоваться после сауны, и возвращаюсь. Замираю. Из ящика доносится мелодия, от которой кожа покрывается мурашками, а в груди трепыхается что-то тяжелое и горячее. Эта композиция стоит у меня на Булата.

Я прикладываю браслет к замку, беру телефон. Да, это он звонит. Нужно срочно успокоиться. 

— Алло.

— Здравствуй, Таисия. Ты где?

Голос у него звучит как и до этого: мягко и спокойно. 

— Я в спортзале, — оттого, что я сказала себе взять под контроль эмоции, эта фраза звучит как-то резко и неестественно. — В «Холмах». Решила поплавать.

— Долго еще будешь?

Я отвечаю не сразу, потому что мысли за секунду разбегаются. Первый мой импульс — сказать, что я уже почти закончила. Я ведь знаю, что скрывается за этим вопросом: он хочет со мной встретиться, возможно, пообедать. Я смогу увидеть его совсем скоро.

— Я только что пришла. Еще даже не окунулась.

Произнести эти слова совсем не просто, потому что они могут означать, что сегодня мы уже не увидимся, и вечер я проведу, запертой в тюрьме из домыслов и переживаний. Но соврать Булату, снять купальник и заново натянуть свои вещи тоже не могу. Даже в собственных глазах это выглядит жалко.

— Сколько времени еще нужно? Я заберу тебя после.

Я прикусываю губу от стремительно набегающей радости и, позабыв закрыть ящик, бездумно иду к выходу из раздевалки. Он хочет увидеться и готов подождать. Возможно, при встрече он расскажет, какие дела его вчера задержали. 

Еще никогда плаванье в одиночестве не доставляло мне такого удовольствия.

******

Булат привозит меня в итальянский ресторан, в тот самый, в котором мы с ним однажды были. Дорогой я не пыталась заговаривать о вчерашнем вечере, но после того, как мы занимаем стол и делаем заказ, вопрос вылетает сам собой:

— Как прошло вчера? Ничего серьезного, надеюсь, не случилось?

— Ничего непоправимого, — как ни в чем не бывало произносит Булат. — Купила лакомства для Банди?