Двое против ста

– Сократ Иванович, – уже подойдя к выходу, вдруг обратился к генералу Валерий. – Когда люди крадут чужую обувь, они ворами называются или фетишистами?

Феоктистов не мог покинуть кабинет генерала, не задав ему подобного вопроса. И двигал Ротмистром сейчас не столько разум, сколько годами выработанная оперативная интуиция.

– Вот, значит, как, – с заметной грустью произнес Сократ Иванович. – Обувь, говоришь? Тебе, Валерий Викторович, и в самом деле нужно отдохнуть.

Феоктистов сел в свой «Опель», достал мобильник, чтобы связаться с Леной. И тут перед ним возникла фигура начальника штаба Елизаветина. Того тоже каким то ветром занесло в управление.

– До метро не подбросишь? – спросил не очень-то любезным тоном Елизаветин.

– Садись, – отозвался Феоктистов.

Подполковник Сергей Елизаветин принял должность начальника штаба после уволившегося по возрасту пятидесятитрехлетнего полковника Николаева, участвовавшего еще в штурме дворца Амина. После тяжелого ранения на иную должность, кроме штабной, Елизаветин не годился. Он вообще сильно изменился, выйдя из госпиталя. Ранее охотно поддерживавший шутейные беседы, начштаба стал неразговорчивым и замкнутым. Если раньше он вместе со Славой Данилиным и Феоктистовым любил побренчать на гитаре, то теперь Елизаветин точно оглох. Музыка, радио, телевизор раздражали его, и он с трудом скрывал это. Единственное, что иногда слушал Сергей Аркадьевич, были песни в исполнении его любимой певицы Анны Герман. Физические и боевые нормативы Елизаветин теперь не сдавал. Возглавить штурмовую группу ему уже не было суждено никогда. В его работу входили исключительно тактико-плановые задачи. Он часами просиживал у компьютера, моделируя самые невероятные ситуации, которые могли возникнуть при выполнении контртеррористической операции.

До метро ехали молча.

– Слушай, Сергей Аркадьевич, – первым прервал молчание Феоктистов, затормозив у подземного перехода, ведущего к станции. – Поговорить с тобой хочу.

– Ну? – После возвращения из госпиталя Елизаветин общался со всеми такими вот короткими, не располагающими к длительной беседе фразами.

Внешне тридцатидевятилетний Елизаветин совсем не походил на офицера группы «А», да и вообще на военнослужащего. Не слишком высокий, худощавый, тонкокостный. Когда-то боксер в весе пера... Но теперь это в далеком прошлом. Лицо худое, с не слишком правильными чертами и большими задумчивыми глазами. Прическа неуставная, совсем не офицерская, точно у богемного деятеля искусства... Во время той злополучной операции один из подчиненных Елизаветина, молодой прапорщик, на какой-то момент утратил бдительность, и один из уже обезвреженных боевиков сумел завладеть его автоматом и открыл огонь. Двое бойцов погибли, Елизаветин чудом выжил после нескольких ранений. Погибшего прапорщика-неумеху посмертно порочить не стал. Как командир взял всю вину на себя. Прапорщика и второго погибшего представили к ордену Мужества... Именно этот человек оказался сейчас рядом с Феоктистовым. Оказался именно тогда, когда Валерию нужен был тот, в ком он уверен как в самом себе. И Ротмистр начал свой рассказ, стараясь при этом говорить коротко и по существу. Многословия Елизаветин не переносил.

– И? – выслушав все, тем же нелюбезным тоном спросил подполковник.

– Твое решение как начштаба?

– Дело дрянь, Феоктистов... Однако выход есть!

Елизаветин неожиданно усмехнулся. Чуть ли не впервые с момента выхода из госпиталя.

Напротив Гиммлера сидел Спец, стараясь ничем не выдать своего волнения. Генерал вел какой-то не очень веселый разговор по телефону.

– Гебульник старается вести честную игру, – усмехнулся генерал, положив трубку. – Говорит, что у него нет возможности нейтрализовать эту девку, но он знает, где она сейчас находится.

– Вас понял, – отозвался Спец и стал набирать номер на своем мобильнике.

...Фадей собирался открыть уже третью банку огуречного рассола, но звонок Спеца не дал ему этого сделать.

– Протрезвел? – спросил куратор.

– Да, – лишь чуть-чуть кривя душой, ответил Фадей.

– Тогда слушай адрес. Я не уверен, что она там, тем не менее съездите, посмотрите. Действуйте с предельной осторожностью.

Лена Тюрина

Лена лежала на диване, листая какой-то не слишком интересный журнал. Звонка от Феоктистова до сих пор не было, хотя с момента их расставания прошло без малого три часа. Конечно, он мог застрять в городской пробке. Кажется, он доверяет ей. Интересно, что он скажет, если узнает о ней все? Впрочем, есть ли на этом свете хоть один человек, знающий ВСЁ, кроме самой Лены Тюриной?! Она ни дня не останется в России, как только выполнит свою миссию. Она будет там, где сейчас находится тот человек, что оставил ей на хранение череп, ежа и клыки. Тот, о ком не было сейчас слов, а были лишь молитвы и воспоминания.

Их встреча произошла более десяти лет назад. Лена тогда уже целый год как окончила десятый класс и приехала в гости к двоюродной сестре Оксане.

– Что у вас здесь? – поинтересовалась Лена еще на вокзале.