Двое против ста

Что правда, то правда. В здании общежития находились оперы экономического отдела и контрразведки на стратегических объектах, водители, кадровики, сотрудники наружного наблюдения. В здании же управления оставались еще пятнадцать бойцов спецназа под командованием майора Саши Максакова.

– А как прорветесь? – спросил начальник.

– Очень просто, – ответил Шарманкин и начал объяснять.

Не прошло и десяти минут, как Валера и Гена Григорьев выкатили из внутреннего гаража оперативную «Ниву».

– Я сяду за руль, – сказал Юра. – Ну а вы, – кивнул он Гене и Валере, – бьете плотным огнем без остановки. Триста метров должны проскочить. А ты, – Шарманкин повернулся к молодому лейтенанту, стоявшему рядом, – устроишь дымовую завесу.

– В дыму не заблудитесь? – спросил тот.

Шарманкин замотал головой, а Валера и Гена лишь усмехнулись. Юра был водителем от Бога, настоящим асом. И машину, и БТР, и БМД он мог водить и в дыму, и с завязанными глазами, как его тезка экстрасенс Юрий Горный.

Лейтенант жахнул дымовым зарядом из гранатомета, и «Нива» рванулась вперед. В считаные секунды она преодолела нужное расстояние и затормозила в каком-то метре от входа в подвал общежития. Там их встретили предупрежденные по рации сотрудники во главе с подполковником Лебедевым.

– Что здесь у вас? – тут же по-деловому осведомился у Лебедева Шарманкин.

– Если начнут обстреливать из гранатометов, то разнесут все здание, – ответил подполковник.

– Не начнут, – твердо произнес Феоктистов. – Если здание рухнет, оно перекроет подход к Дому правительства. Если загорится, то и это боевикам не с руки.

– Смотрите, к нам переговорщики! – сообщил от окна наблюдатель, худощавый паренек лет двадцати пяти, в синем спортивном костюмчике и модных очках.

И в самом деле, к зданию с белой тряпкой на длинной сучковатой ветке двигалась небольшая группа чеченских бойцов. Впереди уверенной походкой шагал маленький, щупловатый мужчина в камуфляжной куртке. У него было гладко выбритое лицо и рыжеватые слегка вьющиеся волосы. Он совсем не походил на несгибаемого бойца чеченского сопротивления, тем не менее Ротмистр сразу узнал его. Это был полковник Умар, в прошлом носивший погоны прапорщика, но при этом проходивший службу в спецназе ГРУ. Валерий был прекрасно осведомлен, что, несмотря на свою субтильную внешность, этот человек перешибает ребром ладони огнеупорные кирпичи и точно метает как ножи и штыки, так и саперные лопатки и звездочки-сюрикены. Юра Шарманкин высунулся из окна.

– Привет! – улыбнувшись, громко произнес полковник Умар. – Сдаваться собираетесь или вас живьем тут пожечь?

Шарманкин лишь усмехнулся, не торопясь с ответом.

– Что ты смеешься, генералиссимус? – все в том же тоне продолжал полковник Умар. – Если вы сложите и сдадите мне оружие, я гарантирую вам жизнь! У вас безвыходное положение.

– Безвыходных положений не бывает, – ответил появившийся в окне рядом с Шарманкиным немолодой подполковник из кадрового отдела.

– Ваш СОБР уже сдался! – сообщил полковник Умар.

– Мы не СОБР, мы ФСБ! – спокойным голосом произнес Юра Шарманкин.

– Извини, но для меня это то же самое, только в другой руке, – перестав улыбаться, проговорил Умар.

В этот момент в окне общежития вспыхнула вспышка фотоаппарата-мыльницы. Это парнишка-наблюдатель решил запечатлеть полковника Умара для истории. Феоктистов вспомнил, что этого худенького парня в очках зовут Миша и что он имеет звание прапорщика, а работает водителем оперативной машины.

– Снимай, пожалуйста! – На лице Умара вновь появилась совсем не злая, почти добродушная усмешка. – Все равно ты уже труп, как и все те крысы, что засели в этом пятиэтажном ящике... Даю вам двадцать минут! – закончил он властным, повелительным голосом.

Спецназовцы продолжали осматривать оборонительные позиции. Да, разрушать здание боевикам было невыгодно. Это затруднит предстоящий штурм управления и Дома правительства. Значит, попытаются выкурить их отсюда другими методами. Хотя применение гранатометов и легкой артиллерии исключать было нельзя. Феоктистов в который раз оглядел вверенное им с Юрой и Геной воинство. Кадровики, техники, водители, специалисты РЭБ и РЭЗ[17] . Большинство из них стреляло лишь на учебных стрельбах и то от случая к случаю. И сюда они, в отличие от спецназовцев группы «А», приехали не воевать. Вряд ли в случае пожара на первом этаже они смогут спуститься по веревкам с пятого. Тем не менее сейчас все они держали в руках оружие и готовы были сражаться до последнего.

– Нам дали двадцать минут, – сказал подполковник Шарманкин, окончательно взявший командование в свои руки. – Есть какие-нибудь мнения?

Сотрудники молчали.

– А может быть... – вопросительно-нерешительным тоном послышалось откуда-то из заднего ряда.

Не дав договорить, что «может быть», подошедший к дверям Ротмистр произнес:

– Каждый, кто попытается выйти, получит пулю.