Двое против всех (СИ)

Вся жизнь промелькнула перед глазами: мысль о ремонте, на который нет бабла, мысль о том, что комм уже дважды бился и третьего падения, скорее, не переживет вовсе, мысль о том, что давно не сохранял контакты... Но Ита, сидящая с краю - ближе к проходу - стремительно подалась в сторону. Потасканный обшарпанный девайс упал прямиком в подставленную ладонь. Поймала у самого пола!

Девушка выпрямилась и протянула коммуникатор Диего, а Пять Ран оторопело глядел на цепочку с тремя "смертниками", выскользнувшую из-под ее майки. С одного из металлических жетонов на парня смотрела, ехидно ухмыляясь, Фортуна-Мать-Их.

Мороз продрал буквально до костей. Что ж это за девка такая, которая носит лики Трех на теле? Диего осел обратно на стул, не в силах отвести взгляд от тонкой гравировки.

Последний раз он смотрел на Фортуну после той ссоры с Эрикой. Блин, разве ж он знал, что с собственной бабой можно посраться так, что потом всю жизнь будешь жалеть? Пять Ран (а тогда он еще был просто Диего) никто не учил обхождению с женщинами. И Эрика... ну что Эрика. Она была не такая уж прям красивая, но в их банде и вроде как с ним. А потом он однажды перебрал после удачного дела. Они делили добычу, и Эрика что-то там заикнулась про свою долю. Диего сказал, что, мол, если они вместе, то и доля у них общая. Эрика промолчала, но вроде как надулась. А он решил ее слегка проучить, залился еще и потащился с дружками (тогда их у него было много, потому что Диего был удачлив, действительно удачлив) прогуливать деньги.

В итоге увлекся: сперва завалился в бар, потом взял наркоты, а затем уже отправился играть и спустил все. И свою долю, и долю Эрики. А когда утром вернулся на их лежку, она ждала его. И потребовала объяснений. Как это обычно у баб бывает - вообще не вовремя. Он ещё не протрезвел, а она говорила высоким звенящим голосом. Он её попросил, вежливо попросил заткнуть пасть и дать ему выспаться, чтобы потом по трезвянке всё решить. Но она завелась и стала требовать свою долю, мол, какой же он мудак, нахрен она тратит на него время. Стала обвинять. Диего это надоело, и он ей влепил. Не по лицу, как надо бы, а кулаком под дых. Заебала. И когда она скорчилась на полу, добавил ногой по почкам.

Он бы так не завелся, но вискарь поверх таблеток, неудачная игра, да ещё и легкое осознание собственной вины...

В общем, после этого он лег спать. А проснулся оттого, что Эрика запрыгнула на него верхом и всадила нож в бок. Хорошо, успел дернуться! Клинок чиркнул по ребру, Диего, у которого перед глазами ещё все двоилось, а координация была, как у полутрупа, вывернулся не сразу. Она била снова, и снова, и снова...

Он перехватывал ее руки. Отталкивал, чувствуя, как по телу течет кровь.

Эрика достала его пять раз, а потом он все же сумел вышвырнуть ее за дверь и задвинуть засов. Она визжала, пинала створку, а затем проорала:

- Мудила! Ты мне на хрен больше не нужен! Пусть тебя Три Суки трахают! Ебут до одури!

Диего уже было похрен, кто там его должен трахать.

Раны были неглубокие, но поганые. Уличный док потом наложил ему двадцать пять швов. Пять раз по пять.

Казалось бы, всё тем и закончилось. Но куда там. Эрика пропала. А потом оказалось, что вместе с ней пропала и удача. А Трое и впрямь взялись неистово трахать Диего.

Когда он понял, что же случилось, было поздно. Диего уже стал не просто Диего, а Диего Пять Ран. И удача от него отвернулась просто на хрен.

Он потом пытался найти Эрику, отдать ей долю с процентами, попросить прощения. Не вернуть ее (на фиг не сдалась), а вернуть свою удачу. Но оказалось, что в то утро Эрика потащилась заливать горе в бар, там схлестнулась с кем-то, там же её и прирезали. Просить прощения стало не у кого. Эрика погибла, а проклятие осталось.

Все эти воспоминания пронеслись у Диего в голове за те несколько секунд, что он неотрывно смотрел на жетон Иты. Фортуна усмехалась, глядя на него, и оскал у нее был откровенно людоедский.

- Звони, - сказала Ита, пряча смертники обратно под футболку. - Время идёт.

Диего кивнул и включил комм.

* * *

Одди Родди проснулся от дичайшего сушняка. Дышать было трудно, то ли глотка распухла от жажды, то ли рыжая шлюха, которую он накануне снял в "Замуте", чересчур навалилась. Одди сбросил с себя девку и кое-как сел. Голова немедленно закружилась, в глазах потемнело. Во рту было сухо, и вкус на языке стоял... будто накануне Родди сожрал нестиранные носки.

В комнате пахло сигаретами, потом, дешёвыми духами и перегаром.

Фу-у-у. Одди свесил ноги с кровати и нащупал горячими ступнями прохладный пол.

Где-то тут должно быть то, что утолит его жажду. Он пошарил под кроватью и, наконец, нащупал горлышко бутылки синтвиски. Отлично. Свинтив крышку, Родди с отвращением сделал глоток. Первый за этот день и, видят Трое, уж точно не последний. Ещё один. Как лекарство. Лекарство ведь не должно быть вкусным, верно? Оно должно возвращать к жизни.