Двое (рассказы, эссе, интервью)

- Девочки, Свистунов по содержанию гоняет и в сессию пересдавать не дает. Кто что читать будет? Кравченко, "Былое и думы" возьмешь?

- Это что, стихи?

- Да, стишок небольшой. Бери, Юрочка. Законспектируй, а потом перескажешь.

- Девчонки, давайте еще что-нибудь прочту.

- Молодец, Юрка. Тогда бери еще одно стихотворение, лирическое: Леонид Леонов, "Русский лес".

На втором курсе Кравченко забрали в армию. В тот год студентам дневных отделений забривали лбы. Он приуныл и на семинарах все глядел в окно. Прощался.

Его взяли служить на атомную подводную лодку. Я узнала это от Маши, одной из пяти студенток. Оказывается, он ей писал, а она отвечала... Маша получила письмо и от родителей Юры: он написал им, что она - его невеста. Вот оно как... А я ничего не заметила.

Через два года он появился снова. По-прежнему красивый, но без румянца и прежнего блеска в глазах. Он отстал от своей группы и опять оказался на втором курсе среди таких же, отслуживших. Прежнего пыла к учению у него не было, и он не появлялся на занятиях неделями. Завалит сессию, подумала я. Как появится, так поговорю с ним строго. Домашнее чтение мне ни разу не сдавал - шестьсот страниц долга.

- Не видали Кравченко?- спрашивала я его новых сокурсников.

- Не-а. Он вроде комнату снимает, из общаги съехал.

В конце декабря я поднималась по лестнице факультета. Кто-то окликнул меня, я оглянулась. Передо мной стоял Юра. Исхудавшее лицо было обтянуто желтой кожей. На лбу блестел пот. Он тяжело дышал.

- Видите, какой я стал.

В моих глазах он, должно быть, прочел то, что я не успела скрыть.

- Я сейчас в больнице лежу, на обследовании. Ничего особенного, но пока не выпускают. Отпросился, чтобы с вами поговорить. Я вам все сдам, как из больницы выйду. У меня сейчас такие головные боли, что ничего не могу запомнить. Поставьте мне зачет, Екатерина Сергеевна.

- Юра, спокойно лечитесь. Зачет я вам ставлю. Поправитесь - сдадите постепенно все долги. Я могу вам чем-нибудь помочь?

- Не говорите Маше, что вы меня видели. Она замуж за англичанина выходит.

Есть на факультете зловещая дверь - на ее створке вешают объявления в черных рамках. Живым я Юру больше не видела. Через две недели на двери висело извещение о его смерти.

В плане проведения ленинских субботников наша кафедра из года в год записывала: "Разборка старых шкафов. Обновление учебных материалов". Господи, чего мы только не находили в этих шкафах! Муху, попавшую в "Историческую грамматику" и погибшую там еще до диктатуры пролетариата, дореволюционные шпаргалки с ятью. Традиции живы, но каждое новое поколение идет вперед, совершенствует науку. Если студент взял билет, сел готовиться и время от времени поглядывает на тебя особым сосредоточенным взглядом, как бы обдумывая новую концепцию трактовки образа пушкинской няни, то - голову даю на отсечение - сдирает с учебника. Причем учебник лежит у него на коленях.

Летняя сессия, конец июня, последний экзамен - русская литература. Студент-вечерник отвечает вдохновенно, звонким голосом. А я устала: дополнительных вопросов не будет. Получай пятерку, и разойдемся по домам.

Когда студент закрыл за собой дверь, я подняла с пола листок, который он обронил. Это была схема расположения шпаргалок. Ведь не упомнишь, куда что засунул! На листке было написано:

Достоевский - лев. задний

Толстой - прав. задний

Тургенев - грудь.

1995 год

Наталия Никитична Толстая

Женское движение

В конце октября я начала преподавать русский язык в маленьком шведском городке за полярным кругом. В тот год в Швеции проходила кампания "Думай позитивно" (предыдущий год прошел под лозунгом "Сумей сказать "нет""). Пока было тепло, я ходила в парк, садилась на скамейку и думала позитивно. Появлялась физкультурница в белом, останавливалась невдалеке и с улыбкой делала приседания. Дама на другой скамейке читала толстую книгу. Время от времени она откладывала ее, меняла очки и принималась за вязание.

И читательнице толстой книги, и физкультурнице, и всем жителям уютного городка не было до меня никакого дела. Никто не вступал в разговор просто так, как дома, в парке Челюскинцев.

- Невестка выкрасилась в седой цвет, дура. Я ей говорю: "Ты бы еще морщины наклеила"...

А сколько раз в подземных переходах или в трамвае граждане выводили меня из задумчивости:

- Тяпку для дачи не надо? В магазине нету.

- Девушка, что же вы в такой холод без шапки? Облысеете...