Двое (рассказы, эссе, интервью)

Те, что уже пришли, сидели в третьем ряду. Это были очень старые женщины с палочками. На многих были байковые кофты с карманами. При виде этих кофт сжималось сердце: последний раз я видела такие кофты сорок лет назад - бабушки бедных девочек носили такие бесполые кофты-балахоны. Время не властно над синей байковой кофтой. Ее носят в домах хроников. В зале обнаружилось несколько мужчин, почему-то в шляпах. Они заняли места за женщинами и время от времени трогали их за спину или за плечи, не меняя выражения лица. Это были тихие дауны, и женщины никак не отвечали на их прикосновения, как будто кошка прошла и задела край юбки.

Хор поднялся на сцену. Зрители хлопали, но было видно, что их мысли далеко.

- Люди-то какие хорошие. Вот и о нас вспомнили.

- Немцы это. У них в Германии голоса хорошие, я знаю.

- Дай бог им здоровья. А нам-то уж чего, помирать пора. Печенье, и то давать перестали, с перестройкой-то.

- Хватит про еду! Мешаете слушать.

После концерта артисты спустились в зал и сели в первые ряды: директор приготовил беседу об инвалидах СНГ. Старухи, наделенные мелкой властью, сгоняли пытавшихся сесть поближе к сцене.

- Роберт Сергеевич не разрешил занимать первые два ряда.

- Я инвалид первой группы, имею право.

- Вы нахальная женщина. Я сама инвалид труда, тридцать лет проработала на одном предприятии, а не сажусь туда, где запрещено!

Когда мы уходили из интерната, нам навстречу попалась маленькая бабушка в шлепанцах. Она только сейчас добралась до концертного зала, хотя вышла вовремя. Шведы окружили ее, умиленные ее уютным видом и словоохотливостью.

- Только сейчас дошла, родные вы мои, ноги не идут. Спасибо, что навестили нас, приезжайте еще, не забывайте. А? Чего говорят-то, доченька? Одна я, совсем одна. Сын утонул, а мне бог смерти не дает. Жизнь-то совсем худая пошла...

- Что ты мелешь?- перебил ее мужчина на инвалидной коляске.- Переведите зарубежным гостям: у нас всё есть. Парк вокруг интерната, газеты получаем. В цирк возят. Государство нас всем обеспечивает. Главное, чтоб мир был. Ленинские места гостям показывали? Нет? На "Аврору" обязательно съездите. Ну, передавайте привет шведскому народу.

- Лиходеев, анализы сдавать,- сказала медсестра, проходя мимо.

Мужчина повернулся, и тяжелая коляска покатилась по коридору, в конце которого угадывался обшарпанный автобус и санитар, увозящий дешевый гроб.

1993 год

Наталия Никитична Толстая

Филологический переулок

В последние годы Марина приходила к Марии Яковлевне редко и каждый раз по делу: получить отзыв на статью или показать тезисы доклада. Услышав звонок, из комнат выходили сестры Марии Яковлевны в кухонных передниках. Они становились по разные стороны узкого коридора, приветливо глядя на входящую, готовые немедленно кормить. Коридор был завален туристским снаряжением: дочка Марии Яковлевны, Аня, опять собиралась в поход. Марина ни разу в жизни не видела Аню - та не выходила к гостям и была, по слухам, уже немолодой и с комплексами. Аня не была замужем и поэтому ходила в походы. "И не выйдет замуж, пока не бросит свои байдарки",- мстительно думала Марина, видя, как Мария Яковлевна с тревогой прислушивается к стуку молотка из дочкиной комнаты. Смущаясь, Марина проходила в столовую, где было уже накрыто. Накрыто и наготовлено для нее одной, бывшей ученицы. "Почему ей не жалко на чужого человека ни времени, ни сил?- думала Марина.- А я? Когда на дом пришел студент-дипломник, то меня хватило на полчаса. Потом началась тихая паника: да сколько же он еще будет мое время отнимать? У меня завтрашний доклад не написан, мясорубка не вымыта. Мне еще сегодня вечером тараканов морить!"

После ужина переходили в кабинет, где пахло лекарствами: за стеной лежал парализованный отец Марии Яковлевны. Там, у отца, громко играло радио, и было непонятно, как можно работать в такой обстановке. По стенам кабинета висели фотографии друзей и учителей. Учителей звали неправдоподобно Ингеборг Теодоровна и Гудрун Христиановна. "Обе погибли",- предупредила Мария Яковлевна. Марина хорошо понимала, что с такими именами шансов дожить до конца войны было мало. "А это мои любимые друзья, Моисей Захарович и Фаина Зиновьевна. Всю блокаду работали в Ленинграде, в Академии наук. После войны пришлось, правда, переехать в Иваново..." - "Не хочет досказать до конца",- отметила Марина.

- Мария Яковлевна, а ведь я вас боялась на первом курсе, и вся группа вас боялась.

- Да что вы?- не верит она.- Неужели я такая страшная была?- Мария Яковлевна смеется, но как-то невесело.- Да, столько лет прошло. И вы, Марина, были тогда совсем другая... А почему вы выбрали нашу кафедру?

В выпускном классе у Марины появилась мечта - выучить какой-нибудь редкий язык,- турецкий или голландский, неважно, какой. Казалось, что если будешь знать экзотический язык, то и жизнь твоя станет особенной, отмеченной тайным знаком. Знакомые будут просить: "Скажи что-нибудь по-албански!" А ты, уже принятая в масонскую ложу, снисходительно улыбнешься.