Двое с «Летучего голландца»

Он вошел в хижину, собрал продукты, сложил их в мешок, взял свое пончо из овечьего меха и крючковатый посох, принадлежавший Луису, зажег сальную свечу и в нескольких местах поднес огонь к парусиновой обивке хижины. С сухими глазами мальчик положил руку на холодный лоб пастуха и медленно произнес:

— Прощай, старый друг. Спасибо тебе за все то счастье, которое ты принес в наши жизни. Упокойся с миром.

Не оглядываясь, Нэб вышел из хижины.

Он сел рядом с Деном, и оба молча наблюдали, как над крышей хижины закурился дымок и как ветер уносит его прочь. Прошел час, и жар заставил их отодвинуться подальше. Теперь вся хижина была в огне. Затрещали брусья, и крыша рухнула. Как раз в этот момент неизвестно откуда появился вожак с колокольчиком. Видно, он щипал траву где-то поблизости. Динг-донг! Динг-донг!

Со вчерашнего утра Нэб вожака не видел. Он думал, что, может быть, старый баран погиб во время шторма, может быть, свалился со скалы, а может быть, из-за преклонного возраста просто не выдержал натиска непогоды. Мальчик печально улыбнулся, а старый вожак подошел к нему поближе, простенький железный колокольчик издавал погребальный звон. И вдруг Нэб понял, эта мысль пронзила его словно меч.

«Вот оно, послание Ангела, колокольчик звонит!» Пес взглянул на него грустными коричневыми глазами: «Я тоже видел во сне Ангела, но никогда бы не подумал, что его послание передаст нам баран! Что будем делать?»

Нэб медленно поднял с земли крючковатый посох старого пастуха. Сквозь слезы он не увидел, как вожак повернул назад от тлеющих янтарных головешек, оставшихся от жилища старого пастуха, только простенький железный колокольчик все продолжал глухо звякать. «Надо выполнять приказ Ангела. Пора уходить». И они пошли вверх по долине к Пунта-Аренас и к плато Патагонии. За спиной осталась Огненная Земля, самый конец Земли, где встречаются великие океаны.

Ведет свой корабль Вандердеккен
Чрез штормовую жуть,
Проклятый небом навеки
На бесконечный путь.

В века слагаются годы,
Но среди жизненных гроз,
Сильные и молодые
Шагают мальчик и пес.

Скованных дружбой ведет их
Ангельская рука,
Двое невинных шагают,
Им не страшны века.

Через моря и страны,
Через пустыню и лес
Двое идут и видят
Много разных чудес.

Набираясь ума и знаний
На бесконечном пути,
Несут они утешенье,
Где б ни пришлось идти.

Нечего удивляться,
Что средь побед и бед
Их имена изменились
Нэб и Бен,
Ден и Нед.

Где они, пес и мальчик?
Что стало с ними потом?
Куда направил их Ангел?
Читай — и узнаешь о том.

ДЕРЕВНЯ Англия, 1896 год

Глава 11

Наконец поезд прибыл в Чапелвейл. Обадия Смизерс вынул из кармана вышитого жилета золотые часы, похожие на репу, и сверил время.

— Гм-м! Восемнадцать минут третьего, опоздали на четверть часа. Будь это моя дорога, я бы их взбодрил, разрази меня гром! Взбодрил бы! Время — деньги. Я не могу позволить себе тратить их зря, я всегда это говорю!

Когда поезд, останавливаясь, дернулся и лязгнул, сидевшая напротив Смизерса молодая леди схватилась за бархатный поручень. Она поправила шляпку и согласилась со своим спутником.

— Мой папа тоже постоянно так говорит, сэр.

Обадия пригладил прядки волос, падавшие на его красный вспотевший лоб. Встав, он одернул черный сюртук с фалдами и надел шелковый цилиндр.

— Умный человек ваш отец. Это мы с ним убедили власти провести железнодорожную ветку в Чапелвейл. Прогресс, знаете ли. Это местечко нужно вытащить в новые времена, слишком долго оно было тихой заводью. Прогресс нельзя остановить, моя дорогая.

Мод Боу терпеть не могла, когда к ней обращались «моя дорогая» или «юная леди». Однако она мило улыбнулась мистеру Смизерсу.

— Конечно, сэр, прогресс и современность идут рука об руку.

Но Обадия уже не слышал ее последних слов. Он безуспешно сражался с дверью их отдельного купе, которая никак не желала открываться. Опустив окно, он громко и настойчиво закричал носильщику:

— Эй ты! Немедленно открой эту проклятую дверь!

Паровоз и первые вагоны проехали платформу футов на двадцать, а то и больше. Узнав одного из самых известных граждан Чапелвейла, носильщик поспешно подскочил к вагону и с готовностью открыл дверь. Обадия позволил ему помочь им с Мод спуститься и, оказавшись на шпалах и камнях, пришел в сильное раздражение.

— Что с вами со всеми, а? Вы что, не можете остановить поезд где положено?

Негодуя на несправедливое обвинение, носильщик объяснил:

— Не моя вина, сэр. Я, знаете ли, не управляю паровозом!