Двое с «Летучего голландца»

«Может, ты и прав, но почему именно это место, а не чуть подальше?» — уставился на пса Бен.

«Чуть подальше было неизвестно что, а здесь стояла старая кузница», — ответил пес и, зарывшись носом в траву, вырыл из нее длинную сырую, поросшую мхом доску.

Бен повернулся к остальным:

— А что, если стрелка указывает не вниз, а куда-то в сторону? Ну, скажем, туда, где сейчас Нед сидит?

Брейтуэйт опять впился глазами в рисунок на дощечке.

— Гм… может быть, указано расстояние — одна лошадь, восемь подков и еще одна лошадь. Что вы скажете, мистер Маккей?

Адвокат, надев пенсне, всмотрелся в дощечку.

— В этом что-то есть, сэр! Во всяком случае, в нашем распоряжении имеется лошадь, так что нам легко проверить вашу теорию.

Отведя двуколку в сторону, Уилл распряг Делию. Подняв одно из ее задних копыт, он смерил его отломленной от тиса веточкой, потом заставил кобылу пятиться, пока она не ткнулась хвостом в ствол дерева.

— Джон, возьмите эту веточку, это ширина подковы. Отмерьте восемь таких от переднего копыта Делии.

Старый моряк послушно отмерил восемь подков и воткнул веточку в землю.

— Вот здесь, Уилл.

Фермер провел лошадь вперед и остановил ее точно над указателем. Делия опустила хвост книзу. Ее морда оказалась прямо над Лабрадором, тот лизнул Делию в нос, затем посмотрел в сторону Бена и похвастался: «Говорил ведь я тебе, что найду то, что надо! Вот и нашел!»

Джон и Уилл начали рьяно копать. Эйлин и миссис Уинн решили, что от них больше проку будет на ферме, и отправились готовить ужин.

Довольно быстро была вырыта квадратная яма. Дзынь! Лопата Уилла что-то задела, когда он выравнивал одну из сторон ямы.

— Мы немного уклонились в сторону, Джон. Думаю, пес сидит не на том самом месте.

Нед фыркнул: «Боже мой! Да если бы не я, где бы вы вообще рыли?»

Бен уловил его возмущение и согласился с другом: «Конечно, разве можно ждать от бедного старого пса точности до одного дюйма? Не обращай на них внимания, Нед. Я считаю, что ты потрудился на славу».

Теперь стали рыть прямо там, где лопата Уилла обо что-то звякнула. Через несколько минут усердной работы показался большой камень. Мужчины, кряхтя, вытащили его вдвоем. Алекс стал прямо руками счищать с него землю, пока не появились буквы «Э. д. У.». Бен провел по ним пальцем:

— Как на твоей карте, Уилл! И на переплете к Библии Уинни такие же буквы! Эдмунд де Уинн! Тот, у кого был один сын и семь дочерей.

Но Бену не дали до конца выразить свой восторг. Старый моряк нагнулся над ямой и обеими руками стал ощупывать что-то, лежавшее под вытащенным камнем.

— Друзья! Да тут еще сундук!

Уилл помог Джону вытащить находку. Окованный железом сундук прогнил и врос в землю. Когда его вынули, Джону достаточно было ловко поддеть крышку лопатой, и сундук раскрылся! Упав на колени, Брейтуэйт стал выгребать из него содержимое.

И хотя вытащенный на свет предмет был укутан в овечью шкуру и густо обмазан свечным салом, все сразу поняли, что перед ними крест.

Кухня на ферме была залита полуденным солнцем. Мать Уилла приложила руку к глазам, всматриваясь во двор перед домом.

— А вот и они, Уинни! Эйлин, ставь снова чайник! Но едва Эйлин завидела сверток, разговор об ужине был забыт.

— Нашли? Вот молодцы! Ай да мужчины!

— А я? — возмутилась Эми.

— И ты, милая, молодец! — мать Уилла вытирала о фартук испачканные в муке руки. — Ну-ка показывайте, что вы нашли! Мясо и картофельный пирог как раз поспеют.

Бен положил сверток на стол.

— Как ты думаешь, Джон, нам опять понадобится горячая вода, чтобы растопить свечное сало?

Старый плотник вынул свой спасительный во всех случаях жизни складной нож и начал отдирать веревку, припечатанную к воску.

— Ну, если повезет, отколупаем!

К операции был допущен Брейтуэйт. Он нашел край овечьей шкуры, отвернул его и под ней сверкнуло золото. Через минуту и шкура, и воск были сняты.

Перед ними лежало настоящее распятие с маленькой дароносицей, в которой хранят гостию. На верхушке креста и на концах перекладины красовались рубины величиной с голубиное яйцо, точно такие, как на чаше. У основания креста, словно поддерживая его на широко распахнутых крыльях, сидела искусно отлитая золотая птица, вцепившись когтями в тяжелый полукруглый кусок золота. Руки старого ученого дрожали, когда он поглаживал этот крест. Его глаза были прикованы к рельефной фигуре Христа, окруженной буквами INRI.[18]

— «Crucifixus anticus!»[19] Выполнено тем же византийским мастером, что отлил чашу. Только подумайте! Мы первые с семнадцатого века прикасаемся к этому распятию!

Джон и Бен внимательно осматривали покрытую свечным салом овечью шкуру, но мать Уилла с отвращением сморщила нос.

— Ну на что вам сдалась эта старая вонючая овчина?

— Ищем еще один ключ, — ответил, не отрываясь от дела, голубоглазый юноша. — Но что-то ничего не видно. А у тебя, Джон?

Покрытые татуировкой, сильные руки старого моряка ощупывали шкуру.

— Ничего здесь нет, дружище! И в сундуке после того, как вынули крест, ничего не осталось. Я надеялся, что в этой обертке что-нибудь найдем, да не тут-то было!