Двое с лицами малолетних преступников

— Я тебе говорил, Винт! — расстроился Кухня, взял горсть не успевшей засохнуть земли. — Кто-то здесь уже побывал.

— Ну и плевать, — сказал Винт.

Гришу неожиданно заколотило, да так, что боязно стало, вдруг опять у него припадок начнется.

— Ты чё? — Винт подергал его за рубашку.

Гриша замычал тоскливо, показал на фотографию жизнерадостного негра на соседней могиле.

— Пойдем, ладно, — сказал Кухня. — Гриша негров никогда не видел. Боится…

Как он радовался, несчастный глухарь, когда оказался в своей трансформаторной будке. Хватал знакомые предметы — мятый чайник, кусок толстого зеркала. Даже рукой провел по стене — то ли здоровался, то ли, наоборот, не узнавал. Потом вдруг взял и заплакал.

Ребята отвернулись. Кухня вдруг вспомнил: давным-давно его отлупила бабушка. С компанией таких же, как он, маленьких идиотов он дразнил уличного дурачка. Кухня хотел отличиться, кинул камень и пробил Грише голову. Бабушка стегала его прутом, подошел немой и удержал ее руку. У него из головы текла кровь. Бабушка бросила прут, заплакала. Тут и Кухня заревел. Он почему-то испугался, что больше с ним уже никто и никогда жить не будет.

Глава пятая Записки сумасшедшей

Конов не любил Москву. Больно много здесь было начальников и жуликов. Причем те и другие походили друг на друга, как родные. Даже тренированный взгляд опытного инспектора не выручал. Конов готов был спорить — если человек в Москве улыбается тебе навстречу, не орет, не лезет вперед, не знает все на свете, то он явно приехал с Камчатки в командировку или делает здесь пересадку из Самары на Калугу. Столица ничему не удивляется и всех может поставить на место. Какой-нибудь житель Бирюлева в две секунды объяснит космонавту, год проболтавшемуся в космосе, что у американцев техника сильнее. Восстань сегодня Владимир Мономах, чумной таксист скучно скажет: «А-а, ты из Киева».

У Конова были соображения насчет исправить положение — например, перенести столицу в Уральские горы. Но идеи сыщика из Судимова никого не волновали. Наоборот, у Москвы были соображения насчет Судимова, и они всегда проходили и приносили судимовцам одни неприятности.

Сегодня Москва радовала Конова. Он сразу вышел на Алика. С поезда поехал на телевидение, узнать, где может быть этот счастливец. Алик был тут, на студии, записывался на новую передачу про людей, которым в жизни везет.

— А зачем вам его? — спросила косоватая и рыжая.

Кажется, какая тебе разница, телевизионная ты крыса, уголовный розыск интересуется, он, наверно, не передачу готовит, а работает. Но вслух Конов говорил вежливо:

— Алика потеряла мама и просила его найти.

Другой человек внимательно рассматривал его удостоверение.

— А-а, вы из Судимова. А зачем он вам?

— Хочу поздравить с выигрышем.

— Юмор?

— Ну да, — вздыхал Конов.

— У него сейчас съемка в студии номер восемь.

До конца съемки оставалось немного. Конов сидел на пульте — такая большая комната с одной стеклянной стеной, все остальное пространство было напичкано аппаратурой. На двадцати экранах изгалялась ведущая. Они репетировали встречу Алика с бизнесменами, которые устроили всю эту лотерею.

— Еще раз! — кричал режиссер в микрофон здесь, на пульте. — Повторите тост! Вторая и третья камеры на господ бизнесменов! Первая на Алика и на Веронику. Готовы?!!

— Подождите, — сказала Вероника злым голосом, — у меня нос блестит.

— Дайте ей гримера!

Алик освоился, обнаглел и сейчас советовал двум банкирам и одному брокеру, как надо слушать его замечательный тост.

— Руку к сердцу, — говорил Алик, — и наклоняешься, дорогой…

Какой-то лысый прижимал руку куда-то поверх большого живота, наклоняться у него получалось не очень, поэтому он только кивал головой…

— Что с носом Вероники? — кричал режиссер.

— Готово.

— Тост!

Объявили перерыв в записи. Народ повалил из студии покурить или попить кофе. Алик предпочел пепси-колу. Он не слишком удивился появлению Конова. Глянул в ордер на арест и сказал только:

— У меня вещи в гостинице.

— Заберем.

— Алик! — подошла девушка. — Мы вас ждем.

Алик развел руками, а головой указал на Конова.

— В чем дело? — не поняла девушка.

— Алик торопится, — сказал Конов. — У нас поезд через час.

— Вы с ума сошли!

К выходу Конова с Аликом провожала расстроенная группа устроителей лотереи, телевизионных работников и просто людей, возмущенных от природы.

— Что он себе позволяет?! Кошмар! Надо же что-то сделать! Поймите, у нас эфир сегодня! Эта передача на миллионы зрителей! Вы знаете, сколько стоит минута телевизионного времени?!

— Передачу лучше отменить, — посоветовал Конов.

— Сделайте же что-нибудь! Кто он такой?! Позвоните начальству! Хамство какое! Алик, вы не расстраивайтесь! Мы вас не бросим! Надо срочно звонить начальству! Надо звонить министру! Надо звонить! Мы будем жаловаться! Кто он такой?!