Двое среди руин

      - Урх! Урхор!

      Существо с силой ударило себя в грудь - точь-в-точь, как поступают гориллы, утверждая свое право на территорию или самку! - после чего вновь прорычало - Урхор! Видеть!

      - Что? - мой ответ вряд ли был услышан. Да я и сам не был уверен, что что-либо произносил... скорее, подумал. Но мохнатое существо заметно осклабилось, можно было предположить, что оно даже довольно!

      - Урх! Слышать Урх! - оно обернулось к столь же невероятным теням и еще раз ударило себя в грудную клетку. - Слышать! Стая!

      - Бред...

      Вожак снова ухмыльнулся, еще раз показав крупные зубы, а затем развел руки... - Нет, лапы! - в стороны, будто показывая на окружающую его картину. И я увидел ее, его глазами...

      ...Чудовищная стена преградила путь. Стая, ведомая им, растерялась. Еще ничто не могло остановить их в скитаниях среди пустошей, а редкие стычки с иными кланами чаще заканчивались поражением врага. Побежденные, либо уходили, ворча и огрызаясь, или вливались в стаю, делая ее еще более многочисленной и сильной. Но им требовалась еда. Много еды. Каждый из самцов мог съесть в один присест половину крола, отдавая более слабым самкам лишь часть добычи. И, лишь объединившись, самки могли претендовать на свою долю - тогда возникали драки, где взбешенные самцы доказывали свое превосходство, или наоборот, отступали перед молчаливым упорством сразу четырех-пяти оскалившихся подруг. Ему нужно было вести их в более благодатные места, где много добычи. А ее становилось все меньше и меньше. Изредка встречались крупные животные, с которыми стая предпочитала не связываться - вроде огромного Ши, способного проглотить целого Ла-я, или грозного Анха, от чьих лап погибли уже несколько соплеменников Урхора. На всех других они охотились, не боясь схватки ни с Длиннозубым, ни с Остророгим. Тогда приходил Ха-тши… Смерть. Любимая добыча - Гладкотелые! - попадалась все меньше, их сразу убивали, разрывая слабосильных на куски. И теперь, учуяв несколько охваченных ужасом самцов и самок этой породы, Урхор вел стаю к логову гладкокожих. Если те не успеют спрятаться среди тянущихся высот и заиленных озер - будет пир! Но, если и успеют - обостренное обоняние и способность видеть, помогут вожаку найти приговоренных. Только другая стая способна помешать ему и его клану насытится после долгого воздержания. Но на всем протяжении пустошей, где властвуют только ветры и холод, уже давно никто не посягает на охотничьи угодья его стаи.

      ...И вот, едва Он убедил уставших соплеменников следовать за ним, на тропе возникла эта непонятная преграда. Очень высокий отвесный холм, на который невозможно взобраться. Тхе, самый ловкий, попробовал - и сорвался. Ыгр рассердился на Тхе за слабость и ударил его лапой. Потом в свалку вмешался Архи - и тоже получил от рассерженного Ыгра мощную затрещину. Урхору пришлось вмешаться, чтобы остановить разбушевавшегося самца. Ыгр признавал только его, и сейчас, увидев, что вожак приближается, отошел от побитых в сторону. Стая требовала еды. А вместо нее получила неведомую преграду. Урхор тоже не понимал, откуда она взялась - прошлое не рисовало в его мозгу ничего подобного, с тех пор, как он получил возможность Быть. В тех, ранних скитаниях, когда еще не образовалась стая, он не сталкивался ни с чем подобным. Зато Урхор мог проникать далеко вперед, за пределы видимого - вот и теперь, запустив зрение, он увидел Его. Сородича. Слишком далеко, очень непохожего на прочих, да еще и с такой лакомой самочкой гладкотелых! И огромный мохнатый Ла-я не помешает! Почему Он не отвечает Урхору? Где его лежка? Добыча нужна всем!

      Произносил ли он членораздельные слова, или мой, еще не восстановившийся разум рисовал эти фантасмагорические картины - я уже ничему не удивлялся. Более того, не силах дотянутся до оружия, не имея возможности дать отпор, если этим существам вздумается напасть, я вообще плохо понимал, что сейчас происходит. Память услужливо привела пример - я вижу их не впервые… Что-то похожее было… когда? Подвал! Болезнь! И этот, кто называет себя Урхор - это ведь он тогда стоял возле костра! Как я мог это забыть?