Двое среди руин

Угар стал неистовствовать — он прыгал на месте, кружился, как заведенный, лаял во весь голос! Одним словом, вел себя так, будто в него вселился бес сумасшествия! Мы с Натой изумленно смотрели на собаку, не решаясь подойти поближе, чтобы остановить его. А поведение пса, тем не менее, ставило нас под угрозу: он производил такой шум, что на него могли сбежаться все хищники, какие только водились в округе. Наконец Ната пришла в себя и громко произнесла:

— Да ты что, белены объелся?

В ответ пес резко подпрыгнул — этого хватило, чтобы преодолеть разделяющее нас расстояние — и с маха лизнул девушку в нос. Ната покачнулась… Я выступил перед ней:

— Угар!?

А он, еще более неистово и возбужденно, стал носиться вокруг нас с таким азартом, что у меня голова пошла кругом. Я ничего не понимал — такое с ним происходило впервые! И тут Ната толкнула меня в бок, заметив:

— Посмотри!

Я вгляделся и обомлел! Повсюду творилось что-то неописуемое! Мелькали какие-то тени вдалеке — даже отсюда можно было догадаться, что они тоже исполняют замысловатые танцы, наподобие того, какой исполнял наш Угар. Взвились в воздух сотни насекомых. Мы знали об их присутствии, но лишь теперь увидели их во всем великолепии! Чуть ли не под ногами пробегали — и ничего не боялись при этом! — мелкие и более крупные зверьки. Они не обращали ни на нас, ни на пса никакого внимания, словно тоже сошли с ума! А потом… Потом и я почувствовал что-то необъяснимое: приступ эйфории, осознание того, что еще немного… Еще чуть-чуть — и что-то измениться… Из земли стали появляться клубы дыма, вырывающегося из недр, с шумом заколыхались деревья и кусты. Мы вбежали на один из холмов, опасаясь быть сбитыми с ног — совсем близко промчалось стадо овцебыков. Все в пене, в кустах мелькнула парочка громадных собак — они тоже, будто не замечали никого и ничего! Гул, шелест, сильный ветер — все сразу смешалось в одном трудно различимом шуме… А потом мы оба закричали, внезапно увидев то, что никак не могли понять!

Резкие, слепящие, огненные, рвущие в клочья облака, на землю стали падать солнечные лучи! Один, другой, десять, сорок — сотни! Они очень быстро слились в ярчайший поток и заполнили все пространство, освободив белесое небо от постоянной пелены. Мы, словно ослепшие и сошедшие с ума от радости, увидели высоко-высоко над головами солнце! Солнце! Как мы по нему скучали!

Мы кричали, пели, танцевали, прыгали и метались не хуже Угара — а он, воодушевленный нашим сумасшествием, превратился из могучего пса в озорного щенка, каким и должен был бы быть, несмотря на рост и вес!

…Это было не то солнце, к которому мы привыкли. Но мы радовались и этому. Сразу стало очень жарко — в мешки ушло все, что мы еще надевали на себя при наступлении холодных вечеров. Оно не имело привычного, желтого цвета: солнце стало красным, и мы могли смотреть на него, не боясь ослепнуть. Небо окрасилось в бледно-розовые оттенки. Земля стала ярко бурой, камни заблестели, трава и кусты приобрели тени, которых не видели уже давно, а главное, мы получили возможность видеть! Видеть столь далеко, что стали теряться от открывшегося перед нами простора! Перед нами расстилалась бесконечная равнина. Она то опускалась, то поднималась — мы могли это заметить благодаря тому, что находились на возвышении. Мы видели даже покинутый нами город: он появился темными холмами далеко на горизонте к востоку от нас. Отсюда была заметна и цепь скал, к которым мы стремились — оказалось, что до нее совсем недалеко, может, немногим более двух часов ходу. До самого их подножия тянулись участки открытого пространства, перемежающегося кустарником и деревьями, уцелевшими после Великого пожара. Только сейчас я смог, по-настоящему, представить и оценить маршрут, по которому мы ходили в свои прошлые вылазки!

Мы увидели и вершины гор. Не только скалы, продолжавшиеся вдаль бесконечно, а настоящие горы, за ними, где на пиках белел видимый даже отсюда снег. До них было невообразимо далеко, и предстояло еще найти проход в открывшихся скалах. Но теперь, после того как живительное светило вновь появилось над нашими головами, мы уже ничего не боялись…

— Дар! Дар! — Ната, плача и смеясь, опрокинула меня на землю. — Солнце! Солнышко! Оно вернулось! Оно — вернулось, Дар!

— Посмотри на Угара…

Пес перестал беситься и снова застыл, усиленно нюхая воздух…

— А ведь он даже не знает, какое оно, настоящее солнце…

Ната вытерла мокрые глаза, призывно махнув псу. Но тот остался на месте… И постепенно добродушное выражение его морды стало вновь очень настороженным и суровым.

— Враг…

Мы вскочили на ноги. Казалось нереальным, что сейчас, после такой светлой радости, надо вновь чего-то опасаться. Опять бояться того, что может выскочить из-за кустов и напасть. И, тем не менее, пес явно чувствовал чье-то присутствие…

— Вот оно… — Выдохнула, побледнев, Ната.

Из-за холма вынеслось несколько крупных псов. Они мчались в одном стремительном порыве, но увидев нас прямо перед собой, мгновенно затормозили, срывая дерн с земли могучими лапами…