Двое среди руин

Но, прежде чем я отправился к озерам — прошел сквозь весь город строго в одном направлении. Одна мысль не давала мне покоя — и я хотел убедиться, что это не так. Не так, как должно быть, если континент и вправду сместился. Раз, часть земной коры настолько опустилась — океан, о котором здесь только слыхали, станет новой границей известного мне мира. Но я очень желал иного — иначе, все мои представления о земле придется менять… Для этого следовало идти строго на север. Ориентиром служила сама стена Провала. Хоть я и отошел от нее, более чем далеко — она, по-прежнему, возвышалась позади темной, жутковатой полосой. Не то, что я ее видел… скорее, понимал — где-то там, она есть. И мне еще придется вновь покорять эту высоту, причем в обратном направлении.

Я давно миновал и остатки города, и близлежащие районы. Следов присутствия людей так и не нашел — ни костров, ни былых стоянок. Ничего… Вскоре в нос стал бить свежий, солоноватый запах — и я, уже догадываясь, сбился с привычного ритма. Все-таки, Это случилось…

Море открылось сразу, как только поднялся на очередную возвышенность. Тихое, почти спокойное, с едва набегающими на берег, волнами.

— Вот как…

Я зачерпнул ладонью — вдруг, это пресная вода! И все мои предположения — чушь! Но вода оказалась соленой… Кроме того — сильно загрязненной, настолько, что кожа на ладонях едва просматривалась сквозь наслоение мути. Немудрено — эти воды впитали в себя тысячи тонн сажи, падающей с неба. А, кроме того — под ними лежит земля. Обитаемая земля! Была — обитаемая…

Ночевать у самого берега я не решился. Высмотрев укрытие, в виде небольшой рощицы, разбил там лагерь — и, вскоре кипятил варево, предвкушая отдых и сытный ужин. После нарвал веток, устроив из них своеобразное ложе, слегка притушил костер и, полулежа, полусидя, предался раздумьям…

В прежних походах я научился засыпать в любом положении. Но и просыпался, так же, от малейшего звука, или, просто от дуновения излишне сильного ветра. И сейчас, словно кто-то толкнул меня в бок. Я вскочил, оглядываясь — кто здесь?

Какая-то громада, заслонив свет, промелькнула за ближайшей сопкой. Для зверя — слишком огромна. Я подбежал к берегу.

…То, что я увидел, превзошло все ожидания. И я, оторопев, на какое-то время застыл, словно меня облили ледяной водой на самом трескучем морозе. Недалеко от берега, практически на зеркальной поверхности, не нарушаемой ни единым всплеском, высился айсберг… Абсолютно белого цвета, у основания, прилегающего к воде, и столь же густо, серый, даже черный — у вершины. Он очень медленно проплывал вдоль побережья, гонимый, вероятно, течением — никакого присутствия ветра я не ощущал. Вид этой ледяной горы вверг меня в некоторый трепет…

— Значит, так и есть… Континенты сместились. Ближайшее море, о котором я знаю, находилось по меньшей мере, в тысяче километров от города. Сейчас его окраины стали берегом. Это значит… — Я сглотнул, вдруг сразу поняв, что это значит. Часть страны, все северные города, все их население — под водой. Если кто и выжил, во время землетрясения — их поглотил океан.

Несколько успокоившись, я поднялся на вершину сопки. Отсюда айсберг выглядел еще более могучим. А море — бесконечным. Видимость не радовала, горизонт пропадал в тумане, и я не мог даже представить — на сколько, протянулась эта гладь. Мне стало страшно — ледяная гора, если не изменяет память, всегда, более чем на четыре пятых своего внешнего размера, погружена в воду. Если приблизительная величина айсберга около двадцати метров — то, сколько же до дна? Ясно стало одно — прежнюю географию пора забыть. И тот, невероятный по реальности, бред, испытанный во время пролета ракеты, на самом деле имел место — само местонахождение моих руин стало под вопросом. Я мог оказаться как в северных широтах, так и южных.

— Дела…

Я по привычке посмотрел вниз. Увы… Верный друг остался далеко, и мне не с кем поделиться своими мыслями. Как он там? Лишь бы не попался воронам, а от кого другого, надеюсь, отобьется!

Айсберг постепенно становился меньше — уплывал в свое собственное путешествие, с предсказуемым концом. Он растает, когда окажется в теплых водах. Или, наоборот, превратится в вечный памятник, скованный страшным холодом полюса. Кто его знает, куда может вынести эту гору льда? Я уже ни в чем не мог быть уверен…