Двое в лодке, не считая Олега (СИ)

Слава ответил ему с поразительным рвением, как и его ладони, что тут же сжали ягодицы через джинсы и принялись мягко направлять движения. К себе, от себя. К себе, от себя.

Елозя по чужому члену, Егор почувствовал себя девчонкой, но останавливаться не стал. Это было приятно. И направляющие руки, и позволяющий язык, который покорно отвечал, пропуская в рот. Он представлял, как Вильман разденет его и трахнет прямо при всех. И все эти люди будут смотреть, как его безжалостно натягивают без подготовки и хорошо, если не насухую…

— Слава-а-а…

— Хочешь, мой хороший?

— Хочу.

— Отсоси мне.

— Здесь?

— Здесь.

— Ты уверен?

— Машину хочешь?

Егор почувствовал, что в джинсах стало уж слишком тесно. Поправляя член, он огляделся, со всей ясностью понимая, что их страстные обжимания с Вильманом, разумеется, не остались не замеченными. Машина не была ему нужна, но отсосать за машину хотелось страшно.

Егор посмотрел на седого, что так и остался сидеть рядом, на прозрачном столике, и разглядывал его, словно кусок мяса, на рыжего, что маячил невдалеке, у барной стойки, и с интересом наблюдал за сценой, потягивая через трубочку коктейль, на остальных «гостей» их вечеринки, которую Егор имел неосторожность устроить. Затем он повернулся обратно к Славе, посмотрел в его большие тёмные глаза, выжидающие и масляные от желания, что было высвобождено алкоголем, и вспомнил, что ради этого всё и затевалось. Ради какой-нибудь извращённой хуйни.

И всё же, отсосать ему прямо на людях… Егор сомневался. Одно дело лапать друг друга за члены, сосаться и всё такое, а брать в рот — уже совсем другая степень извращений. А с другой стороны, какая разница? Он хочет, Слава хочет, остальные вокруг тоже не против посмотреть, как Егор будет работать ротиком.

Егор ещё раз вопросительно посмотрел на Вильмана, и тот смягчился, погладил его по щеке, смотря снизу вверх, а затем притянул его за подбородок ближе, словно бы для поцелуя.

— Никто тебя не тронет, — сказал он Егору.

Неожиданно с плеч словно упала плита. Он об этом и не думал, но… кажется, взрослый и умный Вильман понял его сомнения лучше его самого.

— Правда? — спросил Егор.

— Ага… — Вильман притянул его поближе и зарылся носом в ключицу, втягивая запах. — Сейчас поработаешь своим ротиком, и поедем в отель. Хочу натянуть тебя, аж яйца звенят.

Егор усмехнулся.

— У меня тоже звенят, — намекнул он.

— А ты молодой — потерпишь.

— Эй!

— Давай, мой мальчик, я жду.

Егор впился в его губы, грубо засовывая язык в расслабленный рот, сжал лицо Вильмана в своих руках. Было очень хорошо и очень легко и его хотелось за это благодарить. За вечер, за секс, от которого фейерверки по всему телу, за квартиру, за то, что даёт себя целовать… И почему это так приятно?

Егор прикрыл глаза, продолжая ласкать чужой язык своим. Пальцы сами вплелись в тонкие волнистые волосы, мягко оттягивая. Это было так сладко, очень сладко, но, когда прохладные ладони Вильмана скользнули под футболку, Егор внезапно опомнился, растолкал его руки в стороны и сполз на пол.

Кажется, кто-то засвистел, но Егор не обратил внимания. Слава сказал, что его не тронут, а если не тронут, то пусть свистят, пусть дрочат, пусть что угодно. Что угодно… ему это даже нравится. Отсосать Славе на виду у кучи народу, заклеймить себя его шлюхой…

Егор расстегнул ширинку, потянул вниз резинку серых боксеров. Славин член, большой, обрезанный, выскочил из трусов готовым и налитым. Он терпко пах смазкой, и Егор слизнул эту терпкость с конца, глядя наверх, в тёмные глаза над собой. Их выражение было неописуемо. Егор вцепился в собственный член через джинсы.

Он медленно наделся на ствол до упора и впервые за вечер пожалел, что выпил лишнего. Обычно чувствительные нёбо и горло теперь были словно бы слегка ватные, и привычные его ощущения от минета со Славой, когда он пускает к себе в горло, стоя в унизительной позе на коленях, и кончает за пару движений кулаком, несколько притупились.

Тут были и свои плюсы. Даже два плюса. Во-первых, ему стало легче глотать. Егор почти беспрепятственно насаживал себя, упирался носом в прикрытый рубашкой лобок, сглатывал несколько раз, чтобы подразнить, снимался, снова надевался до конца, сглатывал и так по кругу и почти без желания сблевать на рефлексе. Во-вторых, на трезвую голову он бы зассал. А так недостаток чувствительности компенсируется этим унижением, от которого колени трясутся и всё внутри сладко сжимается.

Кто-то, кажется, попытался его облапать, но Егор даже не замедлился, продолжая всё также страстно трахать себя чужим членом в глотку, да и Слава замахал руками, дабы отогнать от него назойливого «поклонника».

Эти руки чуть позже надавили ему на голову, удерживая в одном положении. Интересно, он сможет высунуть язык и полизать Вильману яйца, как в порно?

Осознание настигло его в такси.

— Бля-я… поехали домой.

— Чё? — Слава от неожиданности подавился сигаретой, и та выпала в окно. Таксист, кажется, был даже рад.

— Поехали.

— Почему это?

— Я Олега не покормил.

— Блять, Егор…

— Я тебе дома подставлюсь, не переживай…

— Нихуя, блять. Переживёт твой Олег.