Двое в пути. Записки Белого Лиса

– Может, наверное,– я пожал плечами. Мне не хотелось углубляться в философию, гораздо интересней было узнать, какими тренировками он довёл своё тело до такого идеального состояния.

– Все явления могут пребывать в проявленном и непроявленном виде,– Макар проигнорировал моё недовольство и продолжил философствовать. – Всё, что имеется в твоей реальности, проявлено. Большинство, но не всё, ты можешь воспринимать сознанием, а какую-то часть даже интерпретировать умом.

– А если я что-то не воспринимаю, то оно уже как бы не проявлено? – я скептически усмехнулся. – Так в моей реальности полно таких штук: биополя, рентгеновские лучи, элементарные частицы.

– Эх, молодёжь,– вздохнул самодеятельный просветитель тупых недорослей,– как же ты это не воспринимаешь, когда уже даже названия к этим явлениям прилепил? Мысль – это такая же вибрация, как гудок паровоза или вон трава у тебя под ногами. Просто ум их по-разному интерпретирует.

– То есть, если я о чём-то там слышал или просто задумался, то как бы уже проявил,– уточнил злобный скептик.

– Молодец,– похвалил меня самопальный гуру,– быстро схватываешь. Ментальный уровень вибраций, кстати, ещё не самый тонкий из того, что доступно в нашем мире. Но для интерпретации более тонких вибраций у большинства людей чувствительности ума не хватает. Поэтому для таких нечувствительных они как бы и не существуют. Тем не менее, эти тонкие вибрации тоже проявлены, так как сознание их вполне способно воспринимать как бы на подсознательном уровне. Пока по первому слову в нашей фразе достаточно. Переходим к форме?

Я захлопнул отвисшую от удивления челюсть и ошарашенно кивнул. А вы бы на моём месте не обалдели? Да кто он такой, в конце концов, этот отшельник? Меня что же, угораздило наткнуться на какого-то продвинутого йога и философа в одном флаконе?

– Можешь примерно описать, как ты сам понимаешь понятие формы? – Макар любезно предоставил мне возможность опозориться, и ваш покорный слуга, естественно, не преминул ею воспользоваться.

– Форма – это внешняя оболочка,– неуверенно пролепетал я.

– Вовсе не обязательно внешняя,– Макар разочарованно покачал головой,– а в нашем случае это вообще неверно. Мы ведь говорим о форме сознания, помнишь? Скорее, следует говорить о некоей внутренней структуре, о вибрационном спектре. Так понятней?

– Что такое спектр, я знаю,– надулся невежда,– но как может существовать спектр у сознания?

– Браво, наконец-то ты стал задавать правильные вопросы, Лис,– обрадовался Макар. – Давай разберём последнее слово в нашей фразе, и всё встанет на свои места. Дело в том, что слово «сознание» выбрано мной условно. Вместо этого слова ты можешь использовать любое другое на выбор: табуретка, крокодил, велосипед.

– Хочешь сказать, что существует проявленная форма табуретки? – ехидно полюбопытствовал я.

– Людям свойственно присваивать имена тому, что они наблюдают,– пояснил гуру,– это заложено в их природе. Но далеко не все звуковые вибрации, которые мы именуем словами, несут в себе смысл и отражают суть называемого явления. Русский язык в этом плане даёт значительные преимущества, потому что он очень древний и представляет собой открытую матрицу. Само звучание слова как бы подсказывает нам, что это за явление. А что делать, если нужно дать название тому, что совершенно непонятно и даже в принципе непостижимо?

– В русском языке есть слова и для этого,– вставил я свои пять копеек,– например, слово «нечто».

– Согласен, можно сказать и так,– Макар добродушно усмехнулся,– только в слове «нечто» присутствует отрицание, не находишь? А нам, наоборот, нужно назвать то, что является источником всего, всей проявленной реальности? Тут отрицание не очень подходит.

– По-твоему, источником всего является сознание? – недоверчиво поинтересовался я.

– Лао Цзы дал ему имя Дао, герметики называют абсолютом, буддисты – всеосновой, кто-то говорит о праматерии или хаосе,– начал перечислять Макар. – А мне нравится термин «единое сознание». Ты не против, если я буду использовать именно его?

– Почему единое? – слово «сознание» почему-то не вызвало у меня вопросов.

– Когда единое сознание проявляется в какой-то форме, то становится уже индивидуальным сознанием,– спокойно пояснил мой собеседник.

– А когда оно проявляется? – задал я следующий идиотский вопрос.

– Постоянно,– Макар задумчиво посмотрел на розовые облака, плывущие по закатному небу. – Это неотъемлемое свойство сознания, оно так существует.

– Ага, значит, если это самое единое сознание проявляется в форме меня, то становится моим сознанием,– наконец-то я обнаружил хоть что-то понятное в заумных рассуждениях моего визави. Впрочем, тут я явно поторопился с выводами. И ответ Макара не замедлил это подтвердить.

– Точно,– Макар удовлетворённо кивнул,– а если оно проявляется в форме табуретки, то становится сознанием табуретки. Ты, кажется, уловил суть.