Двое влюбленных и… собака

Элис Шарп Двое влюбленных и… собака

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Я терпеливая собака.

Ладно, ладно, я не терпеливая, но в тот день я проявила бездну терпения.

Ну, насколько это возможно для жесткошерстного фокстерьера, естественно.

Растянувшись у парадной двери, я позволяла себе время от времени тявкнуть, чтобы напомнить хозяйке о том, что час моего обеда приближается. Но Изабелл не слышала, так как подруга оглушала ее своим жужжаньем.

От томительного ожидания меня отвлек стук в коридоре, на который я отреагировала с присущей мне сообразительностью. Нет лучшего способа, чем лай, чтобы отпугнуть злоумышленников. Спросите кого угодно.

Это верное средство привлекло внимание Изабелл. Пока она приказывала мне вспомнить о хороших манерах, Хизер вскочила и, как сумасшедшая, бросилась к двери. При этом она споткнулась об меня и едва не растянулась.

Не знаю, кого или что она ожидала увидеть, но явно не испуганного подростка, который предстал перед моими глазами. Предполагая, что добра от него ожидать нельзя, я оказала Хизер услугу и прыгнула на него. К сожалению, Изабелл дернула за поводок — неприятное ощущение, между прочим, — и мне пришлось сдержать свой порыв. Но это уже не имело значения, так как я сделала свое дело, и мальчишка исчез.

Изабелл назвала меня плохой собакой. Она часто так говорит, но без особого убеждения, поэтому я отнеслась к этому с обычной невозмутимостью.

И тогда я заметила свернутые в трубочку газеты, словно по волшебству появившиеся на коврике перед дверью Хизер. Оглядев коридор, я увидела еще несколько штук перед другими дверями. Любопытно, не так ли?

Приготовившись проверить, не является ли открытая дверь возможностью выскользнуть наружу, я немного натянула поводок. Не обращая внимания на мою попытку, Изабелл носком туфли подтолкнула газету в комнату и закрыла дверь. Хизер снова начала терзать мои уши кошачьим концертом. В животе у меня заурчало.

Выждав пять минут, я гавкнула с притворной застенчивостью. Не помогло. Тогда я легла и принялась рассматривать газету. Она была перетянута ярко-голубой резинкой. Интересно. Я лишь слегка прикусила ее, но в наши дни уже нет таких прочных резинок, как прежде, и она лопнула. Газета развернулась.

И вот тогда-то я увидела его.

Прямо над заголовком. Три фотографии. На одной был аппетитный кусок пирога, на второй — какой-то парень, посылающий мяч в баскетбольную корзину, а на третьей — улыбающийся Рик.

Мой Рик.

Что, хотела бы я знать, его морда делает в газете?