Двое влюбленных и… собака

Разве мужчина станет говорить это о женщине, по которой он не сходит с ума? Да, приходится признаться, что вы правы: иногда человеческие существа ставят меня в тупик, но нет ли в этом замечании пессимизма? Как по-вашему?

У меня просто ум за разум заходит!

И это вполне объяснимо. Я же не обедала! Мне нужно было подкрепиться. Опустошив миску с кормом, я наслаждалась послеобеденным глотком воды (Изабелл всегда оставляет мне воду в плошке, но я предпочитаю утолять жажду из протекающего кухонного крана), когда мне послышались какие-то звуки. Я навострила уши и распознала заглушенные рыдания. Изабелл плакала!

Я спрыгнула с кухонного стола и потрусила в спальню.

Что я могла сделать? Лишь предложить моральную поддержку, но я чувствовала, что нужно действовать. Мне хотелось превратиться в Суперпса, чтобы исправить положение.

Поразмыслив, я вспрыгнула на постель и прижалась к ногам Изабелл. Прежде она бы отругала меня, но в тот вечер Изабелл протянула руку и положила ее на мою голову. Я уткнулась подбородком в ее бедро, и она долго гладила меня. Постепенно рыдания стихли, и она успокоилась.

В такие минуты собака гордится тем, что она… собака.

Возможно, я не Суперпес, но зато я телепат. Вы возразите, что это спорный вопрос, и присяжные еще не вынесли вердикт, но доказательства явно в мою пользу. Вам нравится, как я излагаю свои мысли? В дни моей незабываемой юности я прожила две недели с парнем, который готовился стать адвокатом? Такое не забывается.

Мне нужно просто сильно хотеть, чтобы что-то произошло. Чувствуя, что я на верном пути, я решила немного соснуть. Долгий выдался день!

Перед утром Рику приснился сон: он в лодочной мастерской отца, где он ни разу не был с тех пор, как расстался с Изабелл. У недостроенной лодки — его отец, и он улыбается. Улыбается! Изабелл стоит в дверях и рядом с ней — Марни. Огромная, ростом с пони!

Как Рик ни пытался, больше ничего ему не удалось вспомнить. В глубине души осталось лишь глубокое сожаление.

Принимая душ, он продолжал думать об отце. Старик строит парусные лодки — не большие, но с прекрасными мореходными качествами. Они стоят дорого, но отец не извлекает из них больших доходов, потому что для него это любимое дело. Почему старик не мог понять, что Рик хочет быть одним из тех парней, которые покупают лодки, а не строят их? И разве юриспруденция не может быть его любимым делом?

Он с тоскливой болью вспомнил, как Изабелл присоединялась к ним, чтобы помочь в работе. Они с отцом обменивались шутками, а Рик выступал в роли невозмутимого слушателя.

По вечерам они с Изабелл совершали долгие прогулки. Марни — смешной вислоухий щенок с прямыми передними лапками — трусила рядом с ними.

Несмотря на теплую одежду, Изабелл всегда мерзла, потому что северный ветер дует в Сипорте даже в августе. Она прижималась к нему, утыкалась холодным носом в его шею и встречала поцелуи теплыми, как весенний дождь, губами.

Три восхитительных лета они провели в Сипорте. Рик жил над лодочной мастерской отца, в которой он работал, чтобы оплатить учебу. Так как Изабелл получала стипендию и могла не работать ради денег, она стала волонтером в летней школе для детей-инвалидов.

Каждый день они много работали, а вечера проводили у него, у нее или на побережье. Теперь Рик понимал, каким прекрасным было то время.