Двоедушница (СИ)

— Пойдём, — сказал Костя и обнял меня. — Пора домой.

Пока Костя гулял с Севером, я налила молока кошкам, и приготовила две чашки кофе. Действие оранджевого напитка закончилось, меня начало клонить в сон, а он в мои планы не входил.

Пока я доставала печенье, Костя уже вернулся и снимал пальто. Сложив руки на груди, он с укором смотрел на меня.

— Как так получилось, что ты случайно забыла мне рассказать о вашем с Игорем маленьком секрете?

Я потупила взгляд. От Кости, естественно, не укрылись слова Игоря, и спускать он мне это не собирался.

— Это неважно, — как можно спокойнее ответила я.

— Ещё как важно, — громче обычного сказал Костя.

— Вообще-то нет, — вспылила я, подавив желание ответит не очень вежливо. Перспектива обнажать свои слабости и недостатки меня не радовала. Моё прошлое было только моим, и то, что об этом знал Игорь, вовсе не означало, что всем моим скелетам пора было тоже проветриться.

— Ты же знаешь, что можешь мне рассказать, — смягчился Костя.

Дело было не в том, что я могла или не могла, а в том, что всё сложилось так, что теперь я как бы должна это сделать. Вот вам и боролась за раскрытие секретов! Ирония в том, что напоролась на собственные.

Смирившись с неизбежным, я подошла к фотографии, висящей возле книжного шкафа. Юная девчонка, так мало похожая на меня теперешнюю, беззаботно улыбалась. Рядом с ней стоял такой же улыбающийся мальчишка.

Костя подошёл ко мне и тоже стал рассматривать фотографию.

— Ты не знал меня прежнюю, — тихо сказала я. — Ты никогда не спрашивал меня ни о чём: почему у меня мало друзей, и телефон звонит только по работе, почему живу я отшельником?

Сложно было подбирать слова, не говоря уже о том, как трудно было их произносить, выпускать наружу то, что я так старательно и долго прятала внутри даже от себя самой.

— Не пойми меня неправильно, это был мой выбор, — вздохнув, продолжила я. — Но иногда мне кажется, что не такой уж и мой.

— С ним что-то случилось?

— Его сбила машина, когда он выехал на велосипеде на дорогу. Его даже не успели довести до больницы. Травмы не совместимые с жизнью. Так сказали медики. Официальной версией было, что у него погас фонарик, и машина его просто не заметила. Но неофициально говорили, что он просто его не включил, что он…

Я не могла это выговорить. Да и не надо было. Костя всё понял без слов. Он обнял меня, и говорить банальностей вроде "ты в этом не виновата" не стал, за что я была ему очень благодарна.

Что ж, осмелюсь предположить, что этого Игорь и добивался — возвести между нами стену, сначала спровоцировав Костю раскрыться передо мной, а теперь раскрыть меня перед ним.

Пока я боролась с поступившим к горлу комком, погас свет.

— Это не я. — Костя выглянул в окно. Свет пропал не только у нас, но и в остальных домах.

— Снова ребята расшалились. У тебя есть свечи?

Когда с освещением моей убогой гостинки было покончено, я поймала себя на мысли, что у меня было гораздо уютнее, чем мне казалось. Хотя, наверное, всё дело было в свечах и их тёплом свете.

— Я где-то читал, что в Ночь всех святых принято зажигать свечи и ставить их на окна, чтобы заблудшие души наших близких могли отыскать дорогу к нам.

К горлу снова подступил комок. Меня тронули его слова и взгляд, ничуть не изменившийся потому, что для него не изменилась я. Я только сейчас поняла, что Костя принимал меня такой, какая я есть со всей темнотой, тайнами и недостатками.

Он протянул мне тонкую свечу. Я зажгла её и накапала немного воском в стакан, служащий подсвечником. Поставив её на окно, я подумала про Данила. Надеюсь, он найдет дорогу, хотя я сильно сомневаюсь, что она приведёт его ко мне.

Я повернулась к Косте. Он внимательно наблюдал за мной. Огни свечей снова загадочно засверкали, отражаясь в его глазах. Я заметила, что он так и не застегнул пуговицы на рубашке.

Ход моих мыслей замедлился. Игорь, его слова — всё снова отдалялось от меня, фокусируя моё внимание исключительно на близости мускулистого тела, которое мне так хотелось ласкать.

По телу побежали электрические разряды. Стало жарко. Я провела пальцами вдоль растёгнутых пуговиц, плавно переходя к мягким волосам на его груди. Оставшиеся пуговицы растегнулись сами. Рука опускалась всё ниже, лаская каждую родинку, каждый миллиметр его тела до самого пупка и ниже.

Касаясь шершавой ладонью моей кожи, он целовал меня одновременно растёгивая моё платье. От соприкосновения наших рагорячённых пылким желанием тел погасли свечи, и комната погрузилась в темноту, оставив лишь каплю света в виде свечи, тоскливо горевшей на окне.

Глава 12. Проникновение.

Его пальцы виртуозно чертили замысловатые узоры на моей спине. На улице моросил дождь. Мы провалялись в постели до обеда. Под оделом было так тепло и уютно.

— Ты храпела ночью, — выводя новую завитушку, задумчиво произнёс он.

— Вместо того, чтобы спать, ты слушал мой храп?

— Он мешал мне уснуть, — наиграно сердито ответил Костя. Я расмеялась и ущипнула его.

— Дурачок!