Двоепапство (СИ)

- Не мы, То есть не Венеция, - сразу, не взяв времени на размышления, ответил Сонудо. – Только если Совет Десяти и Большой Совет обезумеют от жадности. И обезумев, отдадут республику в руки Борджиа. Чезаре ударит сразу, как только наши войска покинут республику. Отсутствие большей части флота, ослабленное войско. И повод к войне, который ему даст Александр VI, ведомый интересами рода и отеческой любовью. Республика перестанет существовать, а самый опасный враг Борджиа, занятый войной с мамлюками, не сможет ничего сделать.

- А если соблазнить Борджиа разделом «дороги пряностей»? Отдать часть и сохранить для себя оставшееся. Можно убедить советы, сенат… а дож согласится ещё быстрее.

- Их может и удастся убедить. Чем вы будете убеждать Борджиа? Чезаре, короля Италии. Тамплиеры во главе с их Великим Магистром в Железной короне, защищающие одних магометан от других... Антонио, ты действительно хочешь дать итальянскому королю повод поупражняться в остроумии за счёт республики?

Гримани представил себе подобное и поморщился. Борджиа он видел, даже говорил и не с единственным членом их семейства. Оказаться мишенью, в которую летят их невидимые, не смертельные даже, но всё равно ядовитые стрелы… такое стоит желать лишь врагам.

И вместе с тем Марино Сонудо был прав. Для того, чтобы побудить короля Италии защитить Египет недостаточно было обещания золота единовременно и даже процента с «дороги пряностей». Требовалось иное, более важное, способное заставить этого Борджиа, главного среди всей семьи, отойти от громогласно объявленных идей. Так отойти, чтобы сохранить образ не нарушающего слово защитника всего христианского мира. того, который находится в Европе и только там, потому как всем уже стало известно… прохладное отношение Чезаре I к миссионерству.

Защитник! И то, к чему рвутся враги Борджиа из Авиньона и Парижа. Иерусалим… От подобного предложения сын папы Римского отказаться не сможет, даже если захочет. Нужно было только убедить сперва дожа с советами и сенатом, а потом и до мамлюкского султана донести, что такая уступка единственный выход из положения, что грозит его султанату скорым и неминуемым крахом.

Глава 4

Италия, Рим, октябрь 1496 года

Тибр – река, что видела многое. И ещё более многих приняла в свои неласковые объятья в виде либо окончательно мёртвом, либо умирающем. Очень уж любили убийцы бросать трупы в реку, понимая, что лучше всего тайны хранятся не в земле, а именно в воде. Особенно если тайна защита в мешок и отягощена несколькими весомыми камнями. А если потом что и всплывёт, то опознать вздувшегося и изрядно подъеденного рыбами утопленника не представляется возможным. Если. конечно, не оставлять особых примет вроде дорогих украшений, оружия, прочего…

Но не одним лишь разбойникам и желающим избавиться от врагов был важен и нужен Тибр в Риме и не только в пределах Вечного Города. Некогда эта река, одна из самых больших, протяжённых на всех италийских землях, была важной судоходной артерией. Римская империя, к примеру. очень ценила предоставляемые Тибром возможности и всячески их использовала. Потом же… Тибр успел изрядно обмелеть, зарасти, а посему для возобновления полноценного судоходства потребовались бы огромные усилия по очистке русла. А кто бы стал этим заниматься, в раздираемых междоусобицами и постоянными войнами землях? Правильно, никому и дела не было до таких «мелочей».

Но это было раньше. Теперь времена менялись, и вот уже вновь мало-мальски разбирающиеся в современных – для конца XV века, конечно - мастера задумчиво чешут головы, пытаясь придумать, как именно лучше всего привести реку в пристойное состояния. К тому же намереваясь не слишком затягивать дело и не использовать для воплощения затеи в жизнь совсем уж чрезмерные ресурсы.

Лично мне было понятно, что с помощью «граблей и такой то матери», пусть и с заметным итальянским акцентом, проблему разрешить если и можно, ко копаться придётся до морковкина заговенья. Требовалось нечто иное, куда более технологически развитое. А прогресс, он, собака страшная, требует не только постоянного подталкивания в спину, но и внимательного наблюдения с щедрым финансированием тех, кто его. собственно, двигает.