Двоевластие. Роман о временах царя Михаила Федоровича

Московитский год в то время (в год по Р. X. 1634) был 7142. Русские, приняв от греков веру, захотели последовать им и в их летосчислении.

Греческая и восточные церкви утверждают, что они придерживаются хронологии Никифора; они насчитывают от начала мира до Рождества Христова 5508 лет, хотя Никифор и считает всего 5500 лет. Если теперь причислить сюда тогдашнюю цифру года от Р. X., а именно 1634, то получится 7142. Таким образом нынешний 1654 год пишется московитами и греческими христианами 7162. Мы же, согласно истине библейских рассказов о создании мира в 3949 г. до Р. X., должны считать теперь 5603 г.

А. М. Васнецов.

Красная площадь в XVII веке. 1925

Процессия, которую устроили русские, справляя этот праздник, была очень красива на вид. На кремлевской площади собрались более двадцати тысяч человек, молодых и старых. На верхнюю площадь вышел патриарх со всем клиром, с почти 400 попов в священническом убранстве, с очень многими хоругвями, иконами и раскрытыми старыми книгами. Они вышли из церкви, лежащей по правую руку, если подниматься вверх. Его царское величество, со своими государственными советниками, боярами и князьями, вышел с левой стороны площади. Великий князь с обнаженной головой и патриарх в епископской митре, оба поодиночке, выступили вперед и поцеловали друг друга в уста. Патриарх также подал его царскому величеству, чтобы тот мог приложиться, крест, с пядень длиною, осыпанный большими алмазами и другими драгоценными камнями. Затем он во многих словах произнес благословение его царскому величеству и всей общине, а также пожелал всем счастья к Новому году. Народ кричал в ответ: «Аминь!» Тут же стояло бесчисленное количество русских, державших вверх свои прошения. Со многими криками бросали они эти прошения в сторону великого князя: потом прошения эти собирались и уносились в покои его царского величества. Затем, в чинной процессии, каждый опять вернулся на свое место.

VIII (Книга I, глава 9)

О первой тайной аудиенции, а также о том, каков был выезд татарских послов.

О рождении великокняжеской дочери

3 сентября некоторых из шведских господ послов: г. Гилленшерну, г. Буреуса и г. Спиринга, коих поручение совпадало с нашим делом (остальные господа послы, как то: г. Филипп Шейдинг и полковник Генрик Флеминг, были посланы только по делам короны шведской), повели к публичной аудиенции с тем же великолепием, как наших послов. Так как и они просили, чтобы им разрешили прийти на тайную аудиенцию[74] одновременно с нами, то просьба эта была уважена. Итак, 5 того же месяца мы вместе с ними, с обычным великолепием, совершили свой выезд. Их повели через верхнюю площадь Кремля налево (через помещение, которое, как и в день публичной аудиенции, было полно старых осанистых мужчин, сидевших в золотых платьях и высоких шапках) в комнату для тайной аудиенции. В этой комнате сидели четыре лица, коим было поручено дать нам тайную аудиенцию, а именно два боярина и два канцлера [дьяка] – все одетые в весьма великолепные одежды: их кафтаны были из золотой парчи и широко вышиты очень крупным жемчугом и драгоценными камнями; большие золотые цепи крестообразно висели у них на груди. У каждого боярина на голове находилась шапочка (вроде наших калотт), вся вышитая крупным жемчугом, с драгоценным камнем на верхушке. Двое других [т. е. дьяки] сидели в обычных высоких черных лисьих шапках. Послы были любезно приняты ими и приглашены сесть с ними рядом. Бояре сидели сначала на высшем месте, а именно позади в комнате у окна, где боковые скамейки сходились углом. Послов же посадили сзади у стены, а два канцлера заняли свои места спереди, напротив послов, на скамейке без спинки (каковые скамейки в России общеупотребительны). Посреди этих усевшихся здесь господ стал и тайный его царского величества переводчик Ганс Гельмс. Что же касается наших людей и приставов, которые привели послов в комнату, то они должны были выйти в сени, за исключением двух секретарей и двух толмачей, которые, наряду с русским писцом, остались стоять здесь, для записи протокола.

Едва господа уселись, как высший боярин задал вопрос: «Достаточно ли снабжены господа послы едою и питьем и другими необходимыми вещами?» Когда выражена была благодарность за хорошее угощение и за изобилие всего, они встали, обнажив свои головы, и первый начал говорить: «Великий государь царь и великий князь (далее следовало чтение всего титула, после чего все опять сели) велит сказать вам, королевским и княжеским послам, что он приказал перевести грамоты на русский язык, прочел их, да и вашу устную речь прослушал в публичной аудиенции».