Двойка по поведению

– Не занимайтесь заступничеством, Елизавета Максимовна! Люди нарушили свои должностные обязанности, а в результате…

– Да, мы имеем интересный результат, – оборвал гневную тираду Горбунов. – Тот, кто убил вашу учительницу, знал, что электричество надо экономить, а дверь в коридор прикрывать.

– Вы подозреваете кого-то из нашей гимназии? – Уже не просто помрачнела, а налилась гневом директор.

– А кого я должен подозревать? – ощетинился следователь. – Или у вас здесь проходной двор?

– У нас здесь не проходной двор. Но и не режимный объект. У нас школа работает до позднего вечера! У нас две смены! У нас факультативы, кружки, спортивные секции!.. Вы, конечно, не знаете, – сказала она ядовито, – но наша гимназия полностью следует сегодняшним установкам, согласно которым учебные заведения должны быть центрами не только предоставления базовых знаний, но и дополнительного образования, а также обеспечения полноценного досуга! А потому наши двери открыты и для детей, и для их родителей, и для…

– До какого часа эти ваши двери открыты? – перебил Горбунов.

– Все мероприятия заканчиваются к двадцати двум часам.

– Я хочу получить полную информацию, какие такие мероприятия у вас проводились вчера вечером, и кто принимал в них участие.

– Вам будет все предоставлено, – сухо пообещала Рогова.

– Распорядитесь также вызвать охранников, которые вчера вечером дежурили.

– Разумеется.

– И еще… – Следователь на мгновение задумался, и в этот момент в кабинет вошел оперативник.

– Семен Семенович, мы вещички Пироговой собрали, надо что б товарищи вот, женщины особо, посмотрели. Все ли на месте, не пропало ли что… Может, они знают?

«Вещичек» было немного. Плащ, шарфик, вываленное на парту содержимое сумочки – ключи, записная книжка, расческа… еще несколько мелочей и кошелек. В кошельке лежали четыре магазинные карточки со скидками и шестьсот пятьдесят восемь рублей.

– Галина Антоновна обычно много денег с собой не носила, – сочла нужным проинформировать Капитоша. – Она вообще много вещей с собой не носила.

– А мобильный телефон? – уточнил следователь.

– Мобильный телефон у нее был, – подтвердила секретарша.

– А теперь его нет, мы все проверили. Плащ, шарф и сумка лежали в другой комнате, судя по всему, лаборантской, – констатировал оперативник и добавил: – Вы теперь на тело посмотрите. Может, на теле чего не хватает?

– Как на теле не хватает?! – перепугалась Капитоша и даже зажмурилась.

– Ну, брошки какой-нибудь… или еще чего… Вон, сережки-то есть, – буркнул оперативник.

– Капитолина Кондратьевна, – строго сказала Рогова, – оставьте свои эмоции. Вы у нас все про всех знаете, извольте посмотреть.

И директор решительно двинулась к полулежащей на стуле Пироговой. Верная секретарша вся скукожилась, но поплелась следом. Лиза потопталась на месте и тоже приблизилась к мертвой Галине Антоновне.

Капитоше хватило буквально одного боязливого взгляда, чтобы тут же ойкнуть и запричитать:

– Золотого медальона на золотой цепочке нет. Мы это всей гимназией дарили Галине Антоновне на пятидесятилетие. Кира Анатольевна, вы ведь помните?

– А? Да. Помню. Конечно, помню.

– И колечек нет. Тоже золотых. Одно широкое, обручальное, с гравировкой, от покойного мужа Галины Антоновны. А второе массивное такое, с рубином…

– С корундом, – поправила Рогова.

– Корунд – это что? – заинтересовался следователь.

– Это, – с готовностью отвернулась от мертвой коллеги Кира Анатольевна, сосредоточившись взглядом на Горбунове, – почти то же, что рубин, но это не драгоценный камень. Натуральные рубины очень дорогие, а корунды… вполне доступные. Их, кстати, специально выращивают, от рубинов по внешнему виду они практически не отличаются. Разве что специалист определит.

– Понятненько, – кивнул Горбунов. – Так и запишем: кольцо из желтого металла с красной вставкой, предположительно, золотое с корундом. – И уточнил: – Больше ничего не пропало?

– Нет, кажется, ничего, – в один голос заверили директор с секретаршей.

– Пропало, – осторожно произнесла Лиза.

Рогова и Капитоша посмотрели на нее с удивлением.

– Пропала такая толстая тетрадь в светло-коричневой замшевой обложке. Когда я вчера вечером заходила сюда, Галина Антоновна как раз ее в руках держала. А теперь я тетради не вижу.

– Не было никакой тетради, – заверил оперативник.

– Что за тетрадь? – заинтересовался следователь.

– Ах, эта?! – вновь в один голос воскликнули Рогова с Капитошей.

– Ну да, – подтвердила Лиза, – кондуит Галины Антоновны.

– Дело в том, – сочла необходимым самой пояснить директор, – что Галина Антоновна вела специальную тетрадь, в которую записывала предварительные оценки учеников… прежде, чем выставить их в классный журнал… и еще… – Рогова слегка запнулась, нахмурилась, после чего продолжила с некоторым смущением: —…все прегрешения ребят. Это касалось и непосредственно учебы, и поведения… В общем, она все фиксировала, чтобы в конце четверти или полугодия иметь определенную картину в отношении каждого ученика. Поэтому ребята и называли эту тетрадь кондуитом.