Двойная игра

Когда в Испании был принят закон, ограничивающий иностранный контроль на испанских шахтах и рудниках, немецкий посол выразил протест. Однако граф Хордана ответил ему, что в Испании не принято консультироваться с иностранными»государствами перед принятием того или иного закона. Следует заметить, что во время мюнхенского кризиса 2 сентября 1938 года Франко заявил, что Испания останется нейтральной, если возникнет международный конфликт при захвате Чехословакии.

Таково начало так называемой политики неподчинения, в которой Канарис играл важную роль. В 1936 году он был для англичан опасным противником, воодушевлявшим Гитлера на безумные авантюры.

Глава 4. АННЕКСИЯ АВСТРИИ

Однажды на небольшом совещании, состоявшемся 5 ноября 1937 года, Гитлер небрежно заметил, что рано или поздно он намеревается начать войну. При этом он подчеркнул, что, по-видимому, после 1943 года Германия уже не будет иметь превосходства в вооружении. Об этом совещании нам стало известно из дневника начальника генерального штаба генерала Бека.

Лорд Галифакс[22], председатель тайного совета, находился в это время в Берлине, а затем в Берхтесгадене. Предлогом для его визита послужила охота, организованная Герингом, однако в действительности Галифакс должен был продолжить переговоры с Гитлером, начатые ранее, в 1936 году, сэром Джоном Саймоном и мистером Иденом. Возможно ли взаимопонимание между Англией и Германией? Гитлер заверил лорда Галифакса в намерении Германии осуществить пересмотр своих границ мирным путем. Он и Геринг заявляли, что Австрия и Германия могут быть объединены без войны. Галифакс понял их так, что в данном случае для западных союзников будет трудно вмешаться. Чиновник американского государственного департамента Уильям Буллит[23], прибывший в Берлин в ноябре 1937 года в ранге посла, встречался с Герингом. В своем меморандуме государственному секретарю он писал:

«Я спросил Геринга, имеет ли он в виду решение Германии аннексировать Австрию. Он ответил, что это является целью германского правительства. Германия не проводит этой аннексии, только лишь вследствие определенных политических обстоятельств, главным образом из-за отношений с Италией. Союз Австрии, Венгрии и Чехословакии будет абсолютно неприемлемым для Германии — такое соглашение послужит немедленным предлогом для войны». Было ясно, что нацисты боялись больше всего восстановления габсбургской монархии.

Абсхаген замечает, что зимой 1937/38 года адмирал Канарис лучше других понимал, какие ужасные конфликты произойдут в Европе, если Гитлер будет упорствовать в своей политике войны. Начальник 1-го отдела абвера полковник Пикенброк доставлял Канарису сведения о перевооружении союзников: оно осуществлялось медленно, но на базе значительно больших ресурсов, чем те, которыми располагала Германия.

В то время как Риббентроп успокаивал себя мыслью, что английские фашисты под руководством Освальда Мосли скоро совершат переворот в Англии, Канарис как-то в разговоре с одним англичанином в Берлине спросил, чего можно ожидать от английских фашистов.

«Мы относимся к ним, как к клоунам цирка», — ответил англичанин.

Адмирал, немного подумав, согласился с его точкой зрения.

Начальник генерального штаба генерал Людвиг Бек с тревогой думал об оккупации Австрии. Он знал, что Гитлер на этом не остановится; аннексия Австрии означала: подготовку к захвату Балкан; нанесение удара в юго-восточном направлении; ассимиляцию с неарийскими расами; господство над чехами, венграми, румынами, болгарами; столкновение с Турцией.

Канарис был полностью согласен со своими высшими военными начальниками — политика аннексии и продвижения на юго-восток не соответствовала их идеям безопасности. Он не надеялся, что нападение на Австрию можно предотвратить. Однако стал, действуя с максимальной осторожностью, собирать вокруг себя таких людей, которые могли бы помешать Гитлеру осуществить другие авантюристские замыслы. Именно в это время я впервые мельком ознакомился с его сепаратистской дипломатией и впервые услышал фамилию адмирала, произносимую шепотом.

Полковник Ганс Остер, заместитель Канариса и начальник центрального отдела абвера, обладал более решительным характером. Кавалерийский офицер старой закалки, с презрением относившийся к фашистским главарям, Остер придерживался того мнения, что нужно ковать железо, пока оно горячо. Но адмирал был довольно нерешительным человеком. И только постепенно его начальники отделов Пикенброк, Гроскурт и, пожалуй, Бамлер (а позже также фон Бентивеньи и Лахузен) пришли к выводу, что за высказываемой адмиралом иногда вскользь критикой в адрес руководителей третьей империи скрывался большой смысл.