Двойная игра

У адмирала Канариса оставалось шесть дней, в течение которых он мог еще предотвратить эту операцию. Однако он не был полностью уверен в высадке англичан в Норвегии, но в то же время ему было хорошо известно, что они обязательно начнут действовать, если это попытается сделать Гитлер. Сейчас английский флот был гораздо сильнее немецкого. И если в Скагерраке встретится немецкий и английский флоты, то опять, как и двадцать пять лет назад, может повториться Ютландский бой [48]. Немецкий флот будет уничтожен, как были уничтожены французский и испанский флоты в Трафальгарском сражении [49]. В случае поражения немцев авторитет Гитлера настолько пошатнется, что армия убедится в необходимости покончить с фюрером и подписать мир. И тогда придет конец массовому уничтожению людей, убийствам в концентрационных лагерях, конец вырождению целой нации, поклоняющейся сумасшедшему маньяку. И когда 2 апреля Канарис делился своими страхами и сомнениями с генералом Остером, казалось, что создалась обстановка, которая могла изменить весь ход войны.

На следующий день Остер встретился с голландским военным атташе полковником Сасом и сказал ему, что вторжение в Норвегию неизбежно. Сас немедленно сообщил об этом в норвежское посольство в Берлине. Но дипломат, которому было передано это сообщение, счел его неправдоподобным и никому не доложил о нем. Я убежден, что Канарис и на этот раз пытался воспользоваться благоприятной обстановкой, чтобы вызвать кризис, которого он так ждал.

Мне кажется, Абсхаген несколько поспешил, написав, что «многочисленные мнения, будто Канарис предупредил правительства Скандинавских стран за несколько дней до начала вторжения в Норвегию, являются абсолютно неверными». Абсхаген основывался на том, что один из офицеров абвера, по-видимому Лахузен или Лидиг, сказал ему, что он никогда не слышал даже намека относительно предупреждения союзников или других стран о немецком вторжении. Адмирал, конечно, не был настолько безрассудным, чтобы обсуждать с кем-либо свои намерения.

Мне, в частности, очень интересно было узнать, что Лахузен, будучи в течение ряда лет помощником Канариса и начальником 2-го отдела абвера, никогда ничего не слышал от адмирала о переговорах в Лондоне в 1938 году. Уже был такой прецедент, когда, по словам Гизевиуса, абвер давал информацию в зарубежной печати о злодеяниях в Польше, желая внушить Гитлеру, что о зверствах войск СС обязательно узнают в нейтральных странах. А в данном случае, за несколько дней до начала операции «Везерские маневры», в шведской печати появились сообщения о погрузке немецких войск на суда в портах Балтийского моря.

Абсхаген счел необходимым заметить, что, по-видимому, Канарис поддерживал контакт со шведским посольством в Берлине, используя его для предупреждения союзников. Капитан 1 ранга Франц Лидиг, один из офицеров разведки, прикрепленный к штабу 21-й армии, который разрабатывал операцию «Везерские маневры», припомнил, как адмирал говорил, будто Гитлер всегда отступал от своих планов, если чувствовал, что противник сильнее его. Если бы английский флот появился в норвежских водах, то Гитлер, возможно, отказался бы от намеченной операции. Лидиг был убежден, что концентрация немецких судов не пройдет мимо внимания англичан, чья разведка в Швеции действовала весьма активно.

«Мы были абсолютно уверены, — говорил мне Лахузен, — что союзники могли обнаружить подготовку к операции по крайней мере за 24 часа до ее начала. Иностранные консулы сообщали о движении немецких судов, и абвер имел записи их телефонных разговоров».

«Безусловно, мы располагали подробными сообщениями о всех передвижениях немецких кораблей за несколько дней до начала операции, — сказал мне один из офицеров английской разведки. — Но в Лондоне не знали, как поступить».

Сообщил ли действительно Канарис норвежцам или англичанам о готовящемся нападении на Норвегию? Барон фон Вейсцеккер, один из помощников министра иностранных дел Германии, в своих воспоминаниях рассказывает о своем старом друге. Правда, он говорит о нем очень сдержанно, часто отделываясь общими фразами, стремясь избежать каких-либо случайных оговорок. Барон пишет, что он поспешил к Канарису, как только узнал о плане Гитлера оккупировать Норвегию, и сообщил ему мнение некоторых умеренно настроенных лиц из министерства иностранных дел.

«В разговоре с Канарисом, — пишет Вейсцеккер, — я подчеркнул, что этот план нанесет ущерб нашим военным усилиям, что он имеет весьма сомнительную военную ценность и совершенно нежелателен с политической точки зрения.

Я знал, что ни одно крупное событие не могло пройти мимо адмирала. Он обладал способностью располагать к себе людей и вызывать их на откровенность.