Двойная игра для ведьмы (СИ)

Он упал на меня и какое-то время не шевелился.

А мне так нравился его тяжелый вес, он казался таким правильным и успокаивающим, что я даже не пыталась его с себя сбросить.

В конце концов мужчина осторожно с меня сполз и начал раздевать уже полностью.

— Что ты делаешь? — хриплым голосом спросила я спустя пару минут, когда поняла, что уже лежу полностью голая, а Криж снимает свою одежду.

— Ты же не думаешь, что на этом мы закончим? — ответил он, завороженно разглядывая моё тело.

— А разве нет? — хмыкнула я, улыбаясь ему в ответ и уже чувствуя, как внутри меня вновь зарождается желание от открывшегося вида на тело мужчины.

Я видела его пару дней назад голым, знала, как он выглядит, но то было другое… я его лечила. И почти не обращала внимания на его проработанные мускулы.

Такое ощущение, будто этот мужчина посещает спортзал и каждой мышце уделяет особое внимание.

Хотя кто его знает? Может, он так и делает?

В любом случае выглядит он от этого шикарно.

Раньше подобное я могла увидеть только на картинке. А сейчас прямо тут, у себя в спальне.

— У тебя красивое тело. Ты специально занимаешься? — хриплым голосом спросила я мужчину, наблюдая за тем, как он аккуратно складывает свои вещи на стул, что стоял рядом с кроватью.

Он повернулся и, улыбнувшись, ответил:

— Это было еще в подростковом возрасте. Есть специальный артефакт, моделирующий тело на этапе взросления. А также программирующий его до старости почти не меняться. Конечно, если я начну поедать пищу огромными порциями и вести амёбный образ жизни или, наоборот, ничего толком не есть и работать где-нибудь на каторге в Астораде, то никакой артефакт меня не спасет. Но его влияния хватает всё же на программирование тела и даже мозга на правильный образ жизни, долгое время не позволяющий запускать в организме механизм старения.

Такой артефакт стоит дорого и доступен не всем. Его используют в основном высшие аристократы. Что девушки, что мужчины. Он моделирует фигуру, делая её идеальной с точки зрения физиологии. Для мужчин свой артефакт, для женщин свой. Каждый настраивается индивидуально и корректируется раз в полгода специально нанятым магом. Если надо, он даже способен изменить черты лица на более миловидные. Убирает различные подростковые проблемы типа прыщиков, пигментации кожи. Способен очистить кожу от любых шрамов, даже самых глубоких и сложных, типа ожогов.

Я присвистнула.

— Ничего себе…

— Да, — кивнул мужчина. — Такие артефакты появились две сотни лет назад. Но стоят они баснословно дорого. Его принято дарить на десятилетие своему ребенку, когда только-только начинается процесс взросления. Он контролирует все гормональные процессы в организме.

— Это очень круто, — ошеломленно сказала я.

— К сожалению, у этого артефакта есть и минусы. — Криж вернулся в постель, лег рядом, накинув на нас обоих одеяло, и притиснулся ко мне, крепко обняв.

— Какие? — прошептала я в губы мужчине, хотя сама уже почти потеряла нить нашего разговора, желая лишь одного: чтобы он вновь поцеловал меня, особенно когда руки мужчины начали блуждать по моему телу.

— Эмоции полностью замораживаются, — продолжил он. — И с десяти и до двадцати лет дети перестают испытывать радость или грусть, отвращение, гнев, горе, стыд и даже вину. Они не улыбаются, не плачут (только если не испытывают физическую боль). Не влюбляются. Не испытывают ревность или разочарование. У некоторых эмоции постепенно возвращаются где-то через два-три года после того, как они снимают артефакт, а некоторым требуется больше времени. Поэтому их учат испытывать правильные эмоции. Учат специально нанятые учителя. Когда надо смеяться, когда презрительно улыбаться, когда снисходительно кивать. Когда грустить, когда обижаться, когда самим испытывать вину. Удивляться…

— Тебя учили? — в шоке уставилась я на мужчину.

— Да, — кивнул он. — Меня учили.

— А когда твои эмоции вернулись?

— В пятнадцать, — ответил мужчина.

Я приподняла бровь от удивления.

— Но почему так рано?

— Артефакт дал сбой в этом плане, но в остальном продолжал работать исправно, поэтому наш придворный маг решил, что снимать мне его не стоит, — спокойно ответил он и добавил: — Однако побочный эффект всё же остался.

— Какой? — нахмурилась я.

— Мои эмоции всегда были притупленные. Я мог грустить, но как будто вполсилы. Злиться, но опять же не настолько, чтобы впадать в ярость. Мог радоваться, не чувствуя ошеломляющего восторга от каких-то достижений. Я так и не смог никого полюбить. Никогда не испытывал этого чувства. Хотя видел, как теряют головы друзья, особенно после двадцати. Влюбляются, женятся. А мне такие эмоции были недоступны. Мне нравились женщины. Но я никогда не терял голову. Даже страсть не ощущалась так сильно, как с тобой…

— Мной? — скептически посмотрела я на мужчину.