Двойная ложь

Тайлеру не хотелось, чтобы она первой приехала в Терре-Хот. Если на сортировке в Терре-Хот имеются какие-то сведения о двух бродягах, устроивших кровавую баню, то он хотел бы получить эти сведения не в ее интерпретации, а из уст свидетелей. Отношения, успевшие сложиться между ними за это время, больше походили на конкуренцию, чем на сотрудничество. Руководство компании направило Нелл Прист в качестве пожарного: если горит лес, то нужно потушить пожар. Задача, возложенная на Тайлера, была несколько иного рода: он должен найти источник пожара. Он с сожалением думал о том, что их цели прямо противоположны, поскольку уже успел проникнуться симпатией к Нелл.

Тайлер всегда презирал тех полицейских, которые ушли работать по найму в коммерческие структуры, а теперь, когда сам увидел преимущества работы в службе безопасности частной компании, надеялся, что Нелл Прист замолвит за него словечко в «Нозерн Юнион». Его дом вот-вот пойдет с молотка, и на фоне этой перспективы работа в службе безопасности могла бы оказаться спасательным кругом.

Страх потерять собственный дом ежедневно усиливался. Сначала Тайлера отстранили от должности, лишив при этом зарплаты, а затем, спустя несколько месяцев, уволили из отдела. Платить за дом нужно регулярно, платить было нечем, и Тайлера со дня на день могли лишить права выкупа. Запятнанный желтой прессой обвинениями в расизме, он лишился всего: из-за судебной шумихи он потерял Катрину, женщину, с которой прожил два года, потерял коллег, потерял друзей. Поэтому всеми силами он старался сохранить дом, удержать этот осколок прежней жизни, эту пуповину, связывающую с прошлым. Тайлер нуждался в доме не как в жилище: многие вещи он уже продал — стереомагнитофон, кухонный гарнитур, — холостяку подобная роскошь ни к чему. Нет, дом необходим ему по другой причине. Из одичавшей осыпающейся хибары явился миру ухоженный коттедж, построенный на манер аристократичных домиков с Трескового мыса, и он, Тайлер, — его зодчий. Дом появился на свет во многом благодаря поощрительной программе мэра, которая стимулировала заселение сотрудниками полиции неблагополучных с криминальной точки зрения окраин. Неважно, что в его районе только он и еще четыре хозяина ухаживают за лужайкой, а всем остальным наплевать, ну и что? Он сюда переехал не из геройских побуждений — когда предлагают отличный участок земли, то глупо отказываться. Неважно, что соседи перестали с ним здороваться, когда на него повесили ярлык расиста, ну и что? Ведь это все равно его дом, и потерять свое детище, выпестованное от первого кирпича до последнего, он попросту не мог. Понимая, что это его последний бастион, Тайлер невольно стал преувеличивать значимость дома, возвел его в некий абсолют. Он надеялся, что новая работа вырвет его из этого плена, вытеснит навязчивые страхи, а там — как Бог даст.

Несмотря на поздний час, Тайлер позвонил своему приятелю, прокурору Генри Хэпплу, который поддерживал обвинение, выдвинутое против банка. Их замысел заключался в том, чтобы выработать план погашения задолженности и тем самым убедить кредиторов в платежеспособности Тайлера. Они придумали уловку: мол, Тайлер получил работу и уже готов внести первую сумму. Правда, весь этот сыр в мышеловке был откровенным блефом: да, работа у него есть, но где подписанный договор, и что он будет делать через несколько дней, когда закончит это расследование? Его начальник, Лорен Рукер, великодушно пообещал поговорить с дирекцией банка от имени Тайлера, большое спасибо, но разговорами банк не накормишь.

Хэппл старался говорить ободряющим тоном, но Тайлер почувствовал, что за этим напускным оптимизмом кроется желание по-приятельски успокоить его, не дать ему приуныть, и от этого пришел в еще большее уныние.