Двойная метка. Право на невинность

– Что случилось, тетя? Что-то с отцом?

Страх обуял обручем сердце, мешая дышать и трезво мыслить. Этого я боялась больше всего.

– Он пришел в себя, милая, – всхлипнула тетя и со страхом глянула на бету снова.

Я выдохнула, чувствуя прилив сил и слабость в ногах одновременно. Но если всё так, то почему дядя Майрен сам не сообщил эту новость, ведь он единственный мужчина семьи? Догадка мелькнула в голове. Он не хотел, чтобы я была в курсе. Но почему?

Я хотела сразу же броситься с тетей в дом отца. Не терпелось увидеть его в сознании. Вот только Самир запретил бежать, сначала заставил одеться, так как на улице похолодало, пришлось еще ждать, когда подвезут обувь. Хотя я была готова бежать и босиком, и плевать на последствия в виде болей в почках, бронхита. Болезни можно вылечить, а вот предугадать, как долго папа будет жив – невозможно.

– Всё? – уже более раздраженно спросила у Волкодава, который поправлял на мне кофту.

– Мобиль подъехал, – поджал губы Самир и повел меня на выход.

Моему взору предстал серебристый электромобиль. Еле сдержала вздох восхищения, почувствовала, как от моего взгляда бете стало приятно. Так, будто я восторгалась непосредственно им.

Внутри городов нашей страны запрещены передвижные устройства с двигателем внутреннего сгорания. Помню, как однажды дядю оштрафовали за такой, привезенный с соседнего человеческого государства. Дед тогда еще был жив и орал как не в себя за его потребительское отношение и несоблюдение законов.

Мы сели внутрь, я не удержалась и погладила панель, пока бета не видел. В памяти тут же воскресила мотоцикл Раниля. Никак не могла вспомнить, был ли он электрическим или бензиновым. Дыма вроде не было, да и наверняка нас бы остановили, будь он нарушителем.

– Идем, Алайна, не хочу оставлять тебя наедине с Майреном одну, – припарковался у двери моего старого дома.

– Глава семьи – мой отец. Он не посмеет что-то мне сделать, – бурчу и выхожу из салона.

Да и вряд ли дядя так осмелел, чтобы трогать ту, на которую претендовал сам бета Самир.

– По решению триады Майрен сейчас – главный мужчина Волчек, – покачал головой Волкодав, и я застыла.

– Но папа тогда был в коме, если он пришел в себя, то… – растерянно обернулась, остановившись на верхней ступеньке лестницы.

– Это не имеет значения. Чтобы вернуть ему бразды правления, понадобится очередной сбор и решение триады. С учетом того, что он болен волчьей лихорадкой, осталось ему недолго. Триада не поменяет принятого решения, – поджав губы, произнес и поравнялся со мной.

Всё внутри меня упало, словно душевные силы покинули меня. Неужели это конец? И дядя добился того, чего так сильно хотел?

– Но поскольку Майрен не успел переписать на себя имущество и бизнес, юридически это принадлежит твоему отцу. Так что, раз он в сознании, распорядиться он может им по своему усмотрению.

Заношу руку для стука в дверь, но замираю.

– По закону оставить его он может только родственнику, – горько усмехаюсь. – Но не мне. У полукровок нет прав владеть чем-либо.

Чувствую, как от моих жестко произнесенных слов Самир дернулся. Но промолчал. Нечего сказать. Я ведь права.

– Алайна? Что ты здесь делаешь? – вздернул в недоумении бровь открывший дверь Майрен. Затем увидел бету и побледнел: – Господин Самир. Прошу, проходите.

Стало неуютно. В первые секунды он вел себя так, будто я не имела права прийти в дом. Словно я чужая, ненужная.

– Мы к тестю, – холодно сказал бета, сразу же повел меня к лестнице.

Я испытала в этот момент благодарность, ведь всего одним предложением он показал свое отношение к моему отцу. И дядя дернулся, казалось, ощутив пощечину. Сердце у меня сжалось, и впервые закрались подозрения. А была ли реакция на кому отца в тот день у Самира наигранной, или он действительно не предполагал такого исхода?

Спальня отца оказалась закрытой, и я потянула ручку вниз, толкая дверь от себя внутрь. Как же я скучала, папа…

Глава 17. Тайна матери

Отец лежал неподвижно, накрытый одеялом. По первому впечатлению, спал. Вот только когда я сделала шаг внутрь комнаты, глаза его резко открылись, и он медленно повернул голову в мою сторону.

– Алайна, – его хриплый голос, протянутая дрожащая рука.

У меня на глаза навернулись слезы, я подскочила к кровати и обхватила отцовскую ладонь.

– Ты жив, папа, – прошептала и наклонилась, поцеловав его щеку.

Не могла не отметить, что кожа его холодна, хотя в комнате довольно тепло. Плохой признак. Очень плохой.

– Нам нужно поговорить, Айна, – прошептал тихо, чтобы услышала только я.

По глазам поняла, это что-то важное. На миг даже показалось, что это то, ради чего он обманул смерть и вернулся ко мне, словно…

– У нас будет много времени, – погладила по щеке, благодарная Самиру, что молчит и не вмешивается в наш тет-а-тет с отцом.