Двойная метка. Право на невинность

– Прошу, – положил посылку на стол, а затем, дождавшись кивка, двинулся к выходу.

Когда дверь за ним бесшумно закрылась, Самир протянул руки и безжалостно, рваными движениями вскрыл кремовый конверт, в котором лежало письмо. По мере чтения настроение его ухудшалось, скулы стискивались сильнее.

– Читай, – хмыкнул, кидая бумагу Ранилю, который словил посылку на ходу.

Я отслеживала каждую эмоцию на их лицах, и увиденное мне не понравилось. Прочитанное серьезно озаботило их, на мужских лбах даже появились морщинки.

– Что случилось? – спросила с легкой тревогой, которая охватила всю грудную клетку.

И только после моего вопроса их внимание обратилось ко мне. В их глазах я впервые прочитала неподдельную озабоченность.

– Тобой заинтересовался кнезио Дунарион, – мрачно ответил Самир, кидая какой-то гневный взгляд на Раниля.

– Чего он хочет? – спросила со страхом, не ожидая уже ничего хорошего.

– Он ставит вопрос нашего брака ребром. Недоволен нарушением многовековых традиций и заключением тройного союза,  – процедил Волкодав. – Видимо, забыл, с кем смеет говорить таким тоном.

От голоса Самира по позвоночнику прошлись покалывания, словно шерсть встала на загривке дыбом.

– Он может отменить наш брак? – голос у меня звучал так глухо и потерянно, что мне стало жалко саму себя.

– В законодательстве нет запрета на подобные союзы, – хмыкнул Раниль, вид у него был задумчивый. – Но крови дядя попить может. Другой вопрос, почему он вдруг заинтересовался нашим браком.

После этих слов рыжеволосый прищурился и посмотрел на Самира, словно у того был ответ на этот вопрос.

– Почему такое внимание со стороны кнезио? Из-за Раниля? – повернула голову к бете, который был из нас троих наиболее собран и хладнокровен.

– Не думаю, – мрачно покачал головой Самир, а вот я напряглась. – Не забивай этим голову, я во всем разберусь.

– Ты меня пугаешь, – чуть жалобно простонала, даже руки у меня тряслись от предчувствия беды.

Внимание вожака – плохо. Чтобы это понять, мне даже не нужно быть провидицей.

– Что ты знаешь о своем происхождении, Алайна? – вдруг спросил у меня Волкодав, глядя чересчур внимательно, не отрываясь.

Я сглотнула, ноги вдруг перестали меня держать, и я встала с его колен, не в силах больше греться его теплотой. Он не препятствовал, лишь наблюдал за моими движениями. Села на диванчик, чувствуя, как трясется от озноба тело.

– Н-ничего, – разомкнула губы, ощущая их сухость.

– Что отец сказал тебе перед смертью? – присел мужчина рядом и напряженно вгляделся в мое лицо.

Первым порывом было отвести взгляд, но хищники чуют слабость, так что я еле как задержала взор на переносице беты.

– Чтобы я берегла себя и… – решила утаить часть правды. – Доверяла тебе.

Это было истиной, только немного утаенной, но кто меня сейчас осудит. Он какое-то время еще всматривался мне в глаза, а затем, не найдя чего-то, вдруг успокоился, даже плечи его расслабленно опустились.

– Он прав, доверяй мне, волчонок, – притянул меня к себе и погладил, даря тепло своего тела.

А вот я вдруг снова стала гадать, что за тайны прошлого скрываются за моим рождением.

– Самир, а ты… Ты знал мою мать? – сглотнула и подняла на него глаза, в которых плескалась надежда.

– Нет, волчонок, когда ты родилась, я жил в других краях, – немного грустно дернул губами и покачал головой.

– Жалко, – выдохнула, надежда снова угасла.

– Не переживай, я всё разузнаю, – поцеловал меня в макушку, а после добавил слишком тихо, но я услышала, отчего-то слух у меня в последнее время обострился: – И про интерес кнезио тоже. А пока…

Замолчал, словно подбирал нужные слова.

– Что? – сглотнув горькую слюну, спросила первой.

– Тебе нужно выбрать главного мужа, Алайна. Как того требует кнезио, – поджал губы бета, беря на себя слово.

– Кого? – растерянно ответила вопросом на вопрос, переводя взгляд с одного мужа на другого.

– Судя по характеру письма, – злобно усмехнулся Самир, – предпочтение кнезио отдает своему родичу. Я бы даже сказал, настаивает на его главной роли в нашем союзе.

Повисла тишина, нарушаемая только стуком моего сердца. Глянула на Раниля, на лице которого было написано всё, что он думает о своем дяде. Там отражался и гнев, и злость, и чувство отчаяния, которое он так и не смог скрыть. А когда наши взгляды встретились, он виновато дернул губами и прикрыл глаза, словно извинялся за то, что было не подвластно ни ему, ни нам.

Выбор, перед которым меня неожиданно поставили, оказался тяжелым и непосильным, будто вся тяжесть мира легла на мои плечи. Я не могла его сделать – ни разумом, ни сердцем.

Глава 36. Ход конем

Сердце гулко колотилось, пугая своей частотой и рваными стуками о грудную клетку. Голова кружилась от происходящего, руки тряслись и никак не могли успокоиться.

– Я… Я… – в который раз попыталась выдавить из себя хоть слово, но каждый раз натыкалась на пугающие лица мужчин.

Они не смотрели на меня, нет, но сверлили взглядами друг друга. Между ними шел безмолвный разговор, который мог решить всё наше ближайшее будущее.