Двойная начинка для сладкой Булочки

— Подожди, — Дэрэм опустился на колени, попытался поднять подол. И у него ничего не вышло! Как приклеенный, проклятый подъюбник цеплялся за ноги. — Кажется, я начинаю понимать… — прошипел беловолосый синх собирая вокруг белую Мглу.

— Госпожа Аннуар! — с поразительным для них единством зло выдохнули братья.

— Модистка поделилась со мной одним интересным фактом. Оказывается, на Парласе есть одна традиция… Прелюдия. Чем длиннее, тем лучше… — я наблюдала за мужьями. На скулах их заходили желваки, клыки и ногти удлинились.

— Альбина… — угрожающе начал Дэрэм. — Традиция-то есть, но это… невообразимо. Соблазн в чистом виде… Неужели, ты думала, что мы забудем о ней?

Мне вдруг стало стыдно. Ну вот… Сама испортила первую брачную ночь.

— К тому же, — добавил Артэм, — помнишь, как мы… тренировались?.. То, что тебя ожидает не делается без подготовки. С нахрапом и наскоком будут только травмы.

— Простите, — я всхлипнула, сделала несколько шагов и опустилась на скамейку. — Тут всего-то около трех сотен крючков и еще сотня пуговиц…

Братья обменялись взглядами. Я сморгнула слезу, а когда открыла глаза, осознала себя в незнакомом месте. Комната с приглушенным светом. Белоснежная широкая кровать, усыпанная лепестками цветов, ароматические свечи подрагивают, отбрасывая на стены танцующие тени. А мужей не было. Почему?…

Осмотрелась, пытаясь понять, что за игру они затеяли. На покрывале лежала черная лента и записка.

«Надень» — лишь одно слово. Похоже на повязку для глаз. Придется заглаживать свою вину перед близнецами и принять их правила. Я приложила шелковую ленту к глазам, и та, словно живая вдруг обвила голову и закрепилась сзади. Дернула, попытавшись снять, но ничего не вышло, она держалась намертво.

— Эй! — ослепнув, я потеряла ориентиры. Осталось только гладкое покрывало под пальцами. Оно немного холодило кожу, ставшую резко очень чувствительной. — Это что за повязка… — простонала я, не понимая, что происходит.

Соски натянули плотную ткань верха платья, неуютно царапнув ее, грудь налилась, а в трусиках стало влажно, горячо.

— Нравится? — шепчет голос с горчинкой на ухо. — Моё изобретение. С маленькой каплей магии. Твоё наказание… — язык Артэма чувствительно проходится по краю лифа. Он хочет добраться до острых вершинок, но платье… проклятое платье не сдается. Я слышу треск ткани и злое шипение.

— Бесполезно, брат. Ты не сможешь рассечь даже когтями. Придется помучить нашу девочку. В конце концов, наша женушка желала долгой прелюдии? Кто мы такие, чтобы ей отказывать?.. А теперь тш-ш… ни звука больше.

Я потерялась. Из-за повязки, каждый шорох вызывал острый всплеск чувств. Каждый вздох бил по нервам. Сердце принялось гонять кровь с удвоенной силой, резкими движениями колотясь в грудную клетку.

Иногда я слышала тихое рычание, когда кто-то из мужей находил очередной крючок и с остервенением его отстёгивал или срывал пуговицу прямо с кусочками ткани. Они не церемонились, а для меня… это стало сущим наказанием. Чувствовать, как меня глядят руки, но не иметь возможности ощутить их там, где хочется больше всего. Я могла только трогать их в ответ, но и здесь затаился сюрприз.

Боги были голыми. Тонкие пальцы исследуют упругие мышцы бёдер, ягодицы, плоские кубики пресса, задевают пупок. Я чувствую жар, исходящий от каждого из них. Губы распахнулись, выпустили наружу язык, чтобы облизать их. Нежная пересохшая кожа как пергамент. Жаждет прикосновений и влаги.

Еще крючок. Пытаюсь их считать и сбиваюсь со счета, подбородок сжимают чьи-то пальцы. Поцелуй. Долгий и томительный. Бесконечный. Чужой язык лишь кончиком касается моего, но это череда сильных взрывов, ударяющих по мозгам. Мне жарко. Хочется снять одежду как можно скорее, избавиться от преграды, отделяющей от них… Мужчины, как две половинки одного целого, но непостижимым образом они же — часть меня. Давно потерянные частицы души, наконец соединившиеся воедино.

Терпкий запах перца. Артэм. Я по наитию поворачиваю голову и натыкаюсь губами на бархатную головку. Не думая целую, облизываю, вбираю в рот и смакую, как награду. Конфетка для Булочки. Яркий леденец.

Слышу рычание, и как его руки быстрее мечутся по кружевам в поисках секретных крючков. Совместными усилиями, рукава все же с треском падают куда-то вниз. Но я лишь могу ласкать идеальный бугристый член и цепляться за накаченные бедра. Немного солоноватый орган двигается во рту поршневыми фрикциями, не глубоко, приятно. Он скорее дразнит. И это действует.

Я всхлипываю и сжимаю полушарие груди сквозь платье. Тереблю сосок, но ощущения не те. Полувздох-полустон разочарования разрывает тишину комнаты, и дребезжит в моей тьме.

Великолепный член Артэма вынуждает отвлечься. Нежный, но твердый, я обвожу языком рисунок выступающих вен, исследую длину, мысленно поражаясь, как он помещается во мне. Представив данную картину, ерзаю. Между бедер уже не просто влажно. Очень мокро и требовательно. ТАМ текут расплавленные серебряные реки, смачивают краешки свадебных чулок.