Двойная ошибка (СИ)

– Лучше бы ты отказалась меня туда с собой брать... – бурчу себе под нос, но идеальный слух жены, естественно, это улавливает.

– Лёня!

– Что? Я сказал, что неважно себя чувствую! Тебе на меня плевать? Окей, я пойду с тобой. Но только если ты немедленно прекратишь выносить мне мозги. Делай что хочешь со своим платьем, я переодеваться не буду.

– Ладно! Я опять иду на поводу у твоего эгоизма! Но когда-нибудь терпение у меня обязательно лопнет!

«Скорее бы…» – вслух не произношу, потому что знаю, что чревато скандалом. Мои намерения наладить в отпуске отношения с Ингой потерпели полный крах. Отчасти я в этом сам виноват. Потому что как только в моём мозгу появилось свободное место для мыслей не о работе, его тут же заняла Айлин. И все эти дни я извожу по телефону её лечащего врача, гоняю Карину ежедневно в больницу и рву себе душу воспоминаниями…

Лишь приземлившись в столице и набрав по привычке бабулин номер, вспоминаю о детях. Что им говорить о матери? Стоит ли их пугать? От бабушки знаю, что Эдже всё время плачет и спрашивает о Лине.

Добираюсь к ним лишь следующим вечером. Бабушка отсылает двойнят в другую комнату, чтобы мы с ней могли спокойно поговорить.

– Ба, пока всё без улучшений. И никак на это повлиять нельзя. Я им всё что угодно предлагал…

– Лёнечка, что же будет с детками? Хорошие такие, способные. Неужто их в детдом заберут?

– А что я могу сделать? Если Айлин не справится, то мы должны будем заявить в какие-то специальные органы, которые занимаются сиротами. Мне кажется, что даже сейчас их нахождение у нас незаконно.

– Ну что ты такое говоришь? Они же сами к тебе пришли. И пока она жива, пусть будут тут. Но всё равно ты должен выяснить, кто отец и есть ли какие-то родственники. Мало ли… 

Понимаю, что дальше тянуть нельзя – придётся всерьёз заняться этим вопросом.

– Арслан, – зову мальчика, заглядывая в соседнюю комнату. – Скажи, у вас есть с собой какие-то документы? Свидетельства о рождении, например.

– Конечно. Мне тётя, которая за нами приехала, сказала взять на всякий случай.

– Отлично! Покажешь?

Почему я сразу не догадался? Там наверняка должно быть написано, где и когда они родились, кто отец.

Ребёнок протягивает мне две одинаковые бумаги. Делая шаг в коридор, пробегаю по верхней глазами. В графе «отец» стоит прочерк. Прочерк? Как такое может быть?

Внимательно изучаю документ. Дата рождения… Но это просто невозможно! Меньше восьми месяцев с того дня, как мы с Линой…

Меня бросает в холодный пот… Делаю несколько глубоких вдохов, чтобы наладить дыхание, но ничего не выходит.

Меньше восьми месяцев… Беременность длится обычно девять месяцев, но бывают недоношенные дети. Она могла сразу после меня с кем-то другим? Но нет, чушь, слишком маленький срок. Господи… А если это… мои дети? Но как? Нет, не может быть...

Приваливаюсь к стене. Может, в коридоре недостаточно света и я неправильно прочитал дату?

– Лёня, с тобой всё в порядке? – бабулин голос звучит где-то далеко, на фоне какофонии, разыгравшейся у меня в голове.

Отрываюсь от документов, смотрю на Арслана. В нём нет ничего от меня. Он похож на Лину, на её брата, да на кого угодно, только не на меня! Он не может быть моим сыном! Он. Не может. Быть. Моим! Не может!

Место рождения – какой-то райцентр соседней области. Как она туда попала? Не понимаю ничего. Ни-че-го! Боюсь своих мыслей и догадок…

– Лёня, да что там такое написано?

Встряхиваюсь и пытаюсь хоть немного восстановить самоконтроль. Возвращаюсь к бабушке.

– Ничего. В графе «отец» – прочерк. Место рождения – тмутаракань, я и название такое впервые слышу.

– Что ж тебя так напугало?

Бабуля, как всегда, видит меня насквозь. Иногда кажется, что мысли читает, от неё не спрячешься.

– Дата рождения. Очень странная дата… Очень. Понимаешь, есть вещи, которые просто невозможны. И вот это как раз такой случай.

Ночью не смыкаю глаз. Инге надоедает, что я кручусь и не даю ей спать, и она выгоняет меня в гостевую спальню.

Не знаю, что думать… Ни одно предположение не выглядит хоть сколько-нибудь логичным или хотя бы просто реальным.

Всё сходится на том, что Айлин должна была сообщить мне о беременности и детях. Ведь мы с ней планировали ребёнка! Я не давал ей повода усомниться в моих намерениях и отношении к ней. Почему не сообщила? Я потерял телефон, лежал в больнице. Но она знала мой адрес, и дома должны были быть мама, отчим или сестра. А даже если она не застала никого, то могла прийти в другой раз или оставить записку. Да просто передать через Лейлу или Тагира, что ищет меня! Ведь речь шла о детях и нашей жизни!

Рано утром мчусь за двойнятами и везу их в лабораторию. Я должен подтвердить или опровергнуть свои догадки!

Не отваживаюсь послать кого-то за результатом. Как только заветный конверт оказывается у меня в руках, вскрываю его, пропускаю цифры, в которых ничего не смыслю, и жадно вчитываюсь в заключение.