Двойная петля

Они выбрались на дорогу и быстро двинулись в направлении усадьбы. Где-то у них за спиной время от времени взревывал мотор мотоцикла. В ночной тишине его было далеко слышно. Лев по звуку определил, что мотоцикл с его седоками находится километрах в четырех от них – скорее всего, уже в деревне.

– Ты говорила, он тебе яд дал, в бутылке. А куда ты ее дела? – спросил он.

– Да никуда не девала, – ответила горничная.

– А все же, где она сейчас, эта бутылка?

– Где? – Настя задумалась. – Мы у меня в комнате разговаривали, он ко мне зашел. Ну, дал мне этот пузырек…

– Так бутылку или пузырек?

– Ну, скорее пузырек. Небольшой такой. Я все кивала, кивала, говорю: «Все сделаю, все выполню…» А как он ушел, пузырек этот поставила, куртку схватила – и ходу.

– А куда поставила?

– На тумбочку, что ли? Да, кажется, на тумбочку.

– Понятно… – пробормотал Гуров и достал телефон. Он решил позвонить Владимиру Верховскому, кратко обрисовать ситуацию и попросить зайти в комнату Насти и забрать пузырек с ядом. Но пока он искал нужный номер, они миновали поворот, впереди показалась ограда парка, и он не стал звонить.

Ворота, как и следовало ожидать, оказались закрыты. Прошло несколько минут, прежде чем дежурный охранник (судя по голосу, это был знакомый Гурова, Володя Чуркин) их заметил, спросил для верности кто и открыл ворота. Гуров почти бегом поспешил к дому. Настя следовала за ним.

В холле горела лишь часть ламп и никого не было. Гостиная, в которую они заглянули, тоже была пуста. Тогда Гуров, не задерживаясь, направился наверх, где были спальни. Он знал, где живет Верховский, и уверенно постучал.

Секретарь ответил сразу:

– Кто это?

– Это я, Гуров. И со мной горничная Настя.

– Что случилось?

– Есть важная новость. Надо срочно что-то решить.

– Хорошо, я сейчас открою, – сказал Верховский.

Через две минуты он открыл дверь, и при этом он был полностью одет – разве что без галстука, словно спал одетый, готовый к любому ЧП.

– Что случилось? – повторил он, впуская гостей в комнату.

– Я застал Настю, когда она убегала из усадьбы, явно от кого-то спасаясь, – объяснил Гуров. – Я ее догнал, и она рассказала мне очень любопытную историю. А потом мы стали свидетелями одного странного диалога. Но сначала Настина история. Пусть она сама расскажет.

Верховский повернулся к горничной. Та глубоко вздохнула, словно собралась нырять, и выложила все: как охранник Цыплаков заставлял ее дать яд хозяину, как вручил пузырек с ядом, как она убежала, собираясь спрятаться в деревне, и как ее догнал сыщик. Верховский слушал ее с совершенно невозмутимым выражением лица, словно ему сообщали о самых обыденных вещах.

Когда горничная закончила, Гуров рассказал о беседе Цыплакова с неизвестным подельником – беседе, которую они вели на ночной дороге.

– Сейчас они поехали в деревню – искать Настю, – завершил он свой рассказ. – Но уже скоро, думаю, должны вернуться. Цыплакова необходимо задержать. Пусть вы не захотели сообщать в полицию о покушении на Клочкова. Я с этим смирился. В конце концов, это действительно может не иметь прямого отношения к вопросу безопасности Стратонова. Но тут другой случай. Тут имело место прямое принуждение к убийству хозяина поместья. Мы обязаны задержать Цыплакова и передать его в руки правосудия.

– Напрасно вы меня в этом убеждаете, – сказал секретарь. – Разве я возражаю? Да, я тоже считаю, что его надо задержать. Сейчас разбужу остальных охранников, и вы дадите указания, где им стоять и что делать.

– Хорошо, будите, а я тем временем изыму этот самый пузырек, который Цыплаков дал Насте. Это серьезнейшая улика.

Они втроем вышли из комнаты и спустились в холл. Верховский направился в дежурку, где сидел вахтенный охранник, а Гуров с Настей прошли в комнату горничной. Настя включила свет, шагнула к тумбочке, оглядела ее. Потом взглянула на подоконник… и повернулась к Гурову. Лицо ее выражало растерянность.

– Его нигде нет! – воскликнула она. – Но я ведь сюда его ставила! Теперь я точно вспомнила: вот сюда, на тумбочку, и поставила! А теперь его нет! Теперь мне никто не поверит! Скажут, я это все выдумала! И Цыпа от всего отвертится, а потом задушит меня по-тихому!

– Прекрати истерику! – прикрикнул на нее Гуров. – Никуда твой Цыпа не денется. Помимо твоих показаний, есть еще и мои. Я ведь слышал его разговор на дороге с этим его дружком. Разговор был очень красноречивый, так что у меня найдется пара вопросов для этого «стража безопасности». Ты вот что скажи, ты комнату не закрывала?

– Нет, ничего я не закрывала, – ответила горничная, – не до того было. Я даже не помню, прикрыла я ее до конца или нет. Главное было – убежать скорее.

– А пузырек ты точно сюда ставила?

– Да, точно! Я хорошо помню, что вот сюда его ставила, на этот вот угол, возле чашки.

– Значит, кто-то побывал у тебя в гостях. Заглянул и забрал улику. Ладно, Настасья, твоя роль в событиях пока закончена. Сиди здесь. Закрой дверь и никому, кроме меня, не открывай. Поняла?

– Я никому не открою! – заверила горничная. – А вы его арестуете? Точно арестуете?