Двойная реальность

– Да все одно к одному, вот сегодня, 28 число, последний день февраля, так? – так. Через день – свадьба, а третьего марта у нас в клубе Автозавода премьера нашего спектакля «Валентин и Валентина», и что прикажете делать? Пришлось брать отпуск, все двадцать четыре дня.

– В общем, мы беседовали, а я очень жалела, что поспешила с билетом, ему ехать в Москву, возвращался с Большого Кавказа, где катался на горных лыжах, с которыми и зашел тогда в автобус. Можно было не несколько минут поговорить, а несколько часов, а расстались бы на моей станции. Он мне оставил номер телефона, просил позвонить, как вернусь в Москву. Но ты же помнишь, какая я была, за эти годы не очень изменилась, была такая же зажатая, а то, что со мной произошло на вокзале, когда мы ждали поезда, то, что я сама сделала первый шаг для знакомства, это было вообще из разряда фантастики.

Премьера прошла на ура; съездила в Кольчугино – это во Владимирской области, к подруге, познакомилась с ее чудесной семьей. Потом опять был спектакль, уже в воинской части в Подмосковье, ходила на репетиции… А вот позвонить не решалась, чего боялась сама не знаю. Откуда звонить? И вот однажды рискнула, позвонила, но его дома не оказалось, только напугала его брата. Еще бы, представляешь, это семидесятые годы, да, еще прошлого столетия и к тебе обращаются с фразой: «Комсомольский проспект и окна на кафе «Романтик»? Он жил на Фрунзенской улице, и между домами просматривался проспект… Моя фраза прозвучала как пароль. А брат военный, майор. Я не помню, что мне ответили, но это был не Гена, я по голосу догадалась. Я дала отбой и еще долго собиралась с духом, но все же дозвонилась и мы встретились 22 апреля, после субботника, на переходе станций в метро «Площадь Ногина», у бюста Ногину. Сейчас это «Китай-город». Мы были рады встрече и гуляли по Москве до самого рассвета следующего дня. Тогда не было ни кафе, ни ресторанов, ничего, где можно было бы ночью посидеть, поговорить. Мы не ощущали ни усталости ни голода.

– Ну, дальше то что? – кошка даже подергивала хвостом от нетерпения.

– Буся не пытай, не спеши, не береди душу. Он был на десять лет старше меня, хороший возраст, уже и Бауманка позади, а вот что он застрял во ВНИИ, ему не нравилось. Мне кажется, что он в девяностые занялся бизнесом или уехал из страны, – задумчиво произнесла Леля. Но до середины девяностых был в стране.

– А ты откуда знаешь? Вы созванивались, разговаривали, встречались? А почему расстались? – все не унималась кошка, ей прямо не сиделось на месте.

– Видишь ли, – продолжала женщина, – когда он мне первый раз приснился, я решила, что что-то случилось, прошло несколько лет и вдруг сон… Тогда я была в первом декретном отпуске… позвонила днем, ответила его мама. И я узнала, что он женился, и что Вера Алексеевна в данный момент кормит его малышню: Ванечку полутора лет и девочку до года, имени не запомнила. Как запомнишь, если сразу и оглохла и ослепла… Я вижу, ты меня не поймешь… Это надо вернуться в те, семидесятые и попробовать понять, что произошло. А сейчас не трогай меня, эта боль не отпускала видимо… всегда.

– Еще один вопрос, один. Откуда ты знала, что он жив – здоров? Прошло почти… Я ведь подсчитываю… Твоя старшая школу заканчивала когда вы вернулись, – не унималась Буся.

– В Москве была такая услуга «Адресное бюро» в Марьиной Роще. Мне выдали квитанцию, и там четко написан адрес в новостройках Отрадного. Эта квитанция лежит до сих пор. А искала адрес, потому что за эти годы, уж и дети выросли, он мне снился и не раз, -задумчиво произнесла женщина. И понимаешь, снился как-то в стороне, со стороны его видела, никогда не разговаривали, я только чувствовала его присутствие, еще видела его родителей и так же отстранённо.

– Тем более, – не унималась Буся, – не понимаю почему расстались.