Двойная смерть (СИ)

Одежда у трупа была задрана, внутренности выворочены и по всему гробу разбросаны. Он как под одеялом лежал красным. Запах стоял… ну, не фруктами пахло. А самое противное, рот у мертвеца открыт был, и в него… как бы поприличнее сказать… туда ему кто-то гениталии запихнул, их у него отрезали.

Вот так вот. А похороны они по высшему разряду заказывали.

— М-да… — Я уважительно кивнул. Такого и нам с Валеркой не придумать.

А коллегу пробило на смех:

— Видел я этого Сташенку… На понтах весь такой, крут просто невообразимо… Представляю его с ху… ой, то есть с гениталиями, во рту. Смешно, наверно, было?

— Нет, не смешно.

— Да? — Удивился Валерка. — Что же тогда было? — Света вздохнула:

— Что было… Розенталь ближе всех стоял, и его первым поймали. Я, слава богу, сбежать успела. На второй этаж из холла лестница ведет, и вокруг галерея такая с пальмами — в этом здании после кинотеатра одно время ресторан был, от него пальмы и остались. Я в пальмах спряталась, и через открытую дверь в зал прощаний было видно, что с шефом делали.

— И что, сильно били?

— В общем… хуже. Сначала его один из казино — он за эти дни часто в бюро заходил — схватил Розенталя за шкирку, заорал «Что ж вы, гады, с уважаемым человеком сделали?» и ткнул его лицом прямо в то, что в гробу было раскидано… Как вспомню, мне дурно.

Я налил Свете коньяка и спросил, что же было потом.

— Потом другой, тоже из казино, схватил крышку гроба и заехал Розенталю по голове… У него до сих пор что-то с головой. Странный он теперь.

— А дальше?

— Дальше они его били все вместе ногами, а когда надоело — бросили на пол, подняли гроб и сверху на него уронили. «Получай гнида, от Василия Николаевича.» Сташенко вывалился, и Розенталь был весь… Ну, в этом самом весь. Нажрались эти родственники и близкие тогда, конечно, страшно.

Розенталь после этого весь грязный был, они его дальше бить побрезговали, пошли бюро громить. Перевернули все, второй этаж подожгли, какой-то недоделанный даже две гранаты в окно выкинул.

Но самое страшное они в подвале устроили. В морге тогда несколько сотен трупов было. Я сама не видела, но наш сторож рассказывал — ему, кстати, повезло, только два ребра сломали и уши отрезали — так вот, сторож рассказывал, как они покойников из холодильника выволакивали, брали за ноги и били головами об стену — у нас потом весь подвал тухлыми мозгами был забрызган. Несколько тел они вспороли, отрезали им… то же, что и Сташенко, а эти самые места запихивали кому куда… там несколько старушек было… Их в тот же вечер должны были хоронить, родственники их как раз пришли… Нет, не могу дальше рассказывать. Лучше еще налей.

Я налил ей коньяка, себе сока и заказал еще. Расходы на бар явно оправдывались.

— А что же милиция? Ты говоришь, они гранаты рвали. Неужели никто не приехал?

— Ой, да приезжали, толку с них… Там один, который потрезвее был, вышел к их машине, говорит — «Начальник, такое дело… Друга провожаем. Это был салют, последний салют его памяти… Неужели ты меня не поймешь?» — и сует ему деньги. Тот понял и уехал.

— Ну, понятно. Так обычно и бывает.

Валерка тоже выпил коньяка и икнул.

— Как же они не убили шефа-то вашего?

— Я тоже сначала удивилась… А потом, кажется, поняла. Они, хоть под пьянку резвились, но и о деле не забывали. Такая обида — начальству похороны испортили — это же отличный повод…

— Денег на заведение повесить?

— Конечно. Если бы они все с асфальтом сравняли и Розенталя грохнули, с кого бы они потом неустойку требовали? То-то смотрю шеф в последнее время такой грустный ходит, и на работе все реже появляется.

— Изыскивает резервы?

— Да, кажется… Но бюро под откос катится. Пора мне другую работу искать.

— Да уж, это точно. Ты не думала, что если твой шеф денег не найдет, друзья и близкие опять банкет устроят? Двумя гранатами они тогда не ограничатся.

— Хватит пугать, мне и так страшно. Почему вы думаете, что все так будет?

— А почему нет? Нашли, кто шутку со Сташенко разыграл?

— Нет, хотя очень старались.

— Ну вот, получается, шеф твой крайний. Кстати, как он выглядит?

— Розенталь? Ну, ему где-то лет сорок пять, высокий, волосы черные, брови сросшиеся, взгляд такой… как у дешевых артистов, когда они дьявола хотят изобразить.

— Типа сумасшедшего ученого из мультиков?

Света улыбнулась:

— Да, что-то есть… Раньше это меньше было заметно, но после того, как ему крышкой гроба заехали… Иногда молчит целыми днями, а время от времени его какие-то идеи посещают — вот, недавно сказал, что собирается на подводную рыбалку. Поручил мне узнать, сколько стоит акваланг. Ну не идиот ли?… У нас три года здание не ремонтировали, на зарплату денег нет, а ему нужен акваланг… Хотя он всегда со странностями был.

— Слушай, по-моему я его где-то встречал. У него шрама на лице нет?

— Как раз есть. На левой щеке у него такой странный шрам — не знаю откуда, он вообще о себе никогда не рассказывал. Почему-то мне кажется, что его чем-то таким разодрало… может быть, длинным осколком стекла… Когда просто лицо поцарапано, следы другие бывают.

— Извилистые, да?