Двойная сплошная (СИ)

- Жаль, что я все равно не смогу подарить тебе такую же прекрасную картину, - добавила я, переводя взгляд в сторону и вглядываясь в один из рисунков, стоящих возле окна на полу. Я заметила его, как только вошла, но пока не могла подойти ближе и лучше его рассмотреть.

На нем была изображена девушка, стоящая спиной к зрителю. Она слегка повернула голову влево и смотрела куда-то вверх – туда, где сияло яркое солнце, легко сумевшее бы ослепить, и туда, где проплывало единственное на картине белоснежное облако причудливой формы. Девушка выглядела задумчивой и даже несколько печальной, но все же прекрасной. И ее платье заставляло продолжать рассматривать ее еще дольше. Оно имело такие яркие и интересно выстроенные переливы от желтого к красному, что казалось, будто платье горит, а незнакомке на это плевать.

- Помнишь день, когда я просил тебя не заходить в мою комнату? – негромко спросил Рома.

Я кивнула.

- Мне не хотелось, чтобы ты видела ее раньше времени, - добавил он. – Еще там, конечно, был полный беспорядок из-за того, что я попытался подготовиться к переезду, но это сейчас не особенно важно.

Мне захотелось подойти и все-таки рассмотреть картину поближе, поэтому я осторожно встала и подошла к ней, подняв и поставив ее на пустой подоконник. Мне не хотелось, чтобы она продолжала стоять на грязном полу.

Да, в музыке Рома не был гением. Он играл хорошо, завораживающе, но пока еще не виртуозно. Зато к живописи имел определенный талант, и в его руках все, что ней связано, воспринималось несколько иначе.

- Об этом говорила твоя мама? – задала я вопрос еле слышно, проводя пальцами по тонкой раме.

- Да, - ответил парень так же тихо и тоже поднялся со своего места, отложив в сторону гитару. – Она считает, что ты вдохновляешь меня на подобное. И мне кажется, что она права.

Мне было приятно слышать это. А еще приятнее было то, что Рома подошел ближе ко мне и встал за моей спиной, заставляя несколько теплых иголочек пробежаться по моим нервам. И, скорее всего, с ним самим произошло то же самое, потому как в следующее мгновение он тяжело выдохнул, заставляя мои тонкие волоски щекотать шею и щеки.

Напряжение между нами росло в геометрической прогрессии и никак не хотело останавливаться. И я тоже не хотела этого. Мне хотелось большего. Намного большего. Наверно по этой причине я шумно сглотнула и отклонила голову вправо, заставляя несколько прядей упасть в сторону и приоткрыть шею.

Рома долго не думая, поднял руку и, слегка касаясь чувствительной кожи, помог им переместиться на другое плечо.

Где-то в нижней части живота сжался тугой комок.

«Господи, он ведь даже ничего не делает, просто стоит рядом, а меня уже начинает выворачивать наизнанку. Что со мной, в самом деле?»

Рука Аморского продолжила свой путь и мягко прочертила линию от моего плеча до кисти, а затем, чуть задержавшись на ней, обвилась вокруг запястья и потянула на себя, заставляя меня развернуться и посмотреть парню в глаза. Я не могла воспротивиться этому, а потому впилась в его лицо горящим взглядом и поняла, что теперь уже точно не смогу никуда деться из этого плена. И его золотисто-карие глаза говорили мне о том же самом. На этот раз ни ему, ни мне не хотелось останавливаться.

- Ты такая красивая, - прошептал Рома, продолжая сводить меня с ума прикосновениями. Теперь его пальцы скользнули вверх и прошлись вдоль моей скулы к подбородку, а затем легко коснулись нижней губы, заставляя их раскрыться.

Мое сердце тут же отреагировало гулким толчком о ребра и понеслось с удвоенной скоростью.

- Ром, - одними губами произнесла я.

Он мягко улыбнулся, глядя на них.

- Мне нравится, как ты произносишь мое имя, - шепнул он в ответ, склоняясь ближе и прислоняясь носом к моей щеке, еле заметно втягивая в себя воздух. – Делай это чаще.

Моя рука опустилась на шею парня, притягивая его ближе. Мне казалось, что он все еще слишком далеко от меня. И его ладонь, лежащая на моей талии, в свою очередь сделала то же самое – крепче прижалась ней и притянула к себе, заставляя наши бедра соприкоснуться. Я думала, что если сейчас не получу как минимум поцелуя, то разорвусь на части из-за обжигающего мою грудь и живот горячего чувства, продолжающего лишь все больше расцветать с каждой секундой.

Я прекрасно видела, что Рома нарочно растягивает момент, возможно зная наперед, что если сейчас сделает это – поцелует меня, то уже точно не сможет найти причины, чтобы остановиться. Возможно, таким образом, он давал нам обоим право выбора, продолжая сомневаться в чем-то. И это пугало больше всего.