Двойная сплошная

Первое время он отвечал мне. Со всей отдачей, как мне нравилось. А потом вдруг резко затормозил. Я даже и не заметила, как оказалась зажатой между его телом и стеной, в то время как его рука все же сделала свое дело и забралась мне под футболку. Правда дойти она смогла только до моей оголенной поясницы, откуда теперь исходили сотни электрических разрядов.

Мои качели достигли своего апогея. Я начинала сходить от Аморского и его прикосновений с ума.

Чертовы гормоны, из-за которых я теряю рассудок, находясь слишком близко к этому парню.

- Подожди, - выдохнул он, пытаясь собраться с мыслями. – Я, правда, не хотел бы, чтобы ты пока что заходила туда, - Рома кивнул в сторону своей единственной комнаты. От его слов мне становилось лишь любопытнее. – Но еще немного и я просто не смогу сдержаться и не унести тебя туда. А там сейчас, честно говоря, и пройти негде.

- Все настолько плохо?

Он улыбнулся и кивнул, что тут же заставило улыбнуться и меня тоже.

- Ты же не из этих? – неопределенно спросила я, поправляя на себе футболку.

- Из каких? – нахмурился Рома. – Если скажешь слово на букву Г, пойдешь домой прямо сейчас. И никаких тебе сюрпризов.

- И не думала даже, - фыркнула я. И так ясно, что он не гей. Они не имеют привычки так увлеченно целовать девушек. – Я про это… ну, там до свадьбы ни-ни и все такое. Может я тебе тут всю малину своими приставаниями порчу.

Рома неоднозначно покачал головой.

- Монах, гей, теперь еще и чересчур благодетельный. Вот какие ярлыки на тебя вешают, когда не бросаешься вслед за первой попавшейся юбкой и предпочитаешь себя контролировать там, где это необходимо.

- Хорошо, я поняла, - сказала я, а у самой в голове сидела мысль о том, что я будто своими поцелуями совращаю малолетнего. Очень почему-то взрослого малолетнего.

- Бери это, - Рома наклонился, поднял с пола злосчастные пледы и вновь всучил мне в руки. – И пойдем, наконец, отсюда. Ей богу, Одуванчик, я собирался зайти всего на две минуты, а ты устроила тут целое шоу.

И с моего немого согласия, спустя еще пару минут, мы все же смогли покинуть квартиру Аморского.

Глава 43.

Я всегда считала, что быть собой и чувствовать себя при этом спокойно, я могу только в одиночестве. Где-нибудь не у себя дома, в комнате с задернутыми шторами в кромешной тьме. Тишина в таком случае была для меня лучшей музыкой, а темнота лучшим собеседником. В остальных случаях я не могла ощутить ни единой капли гармонии, все время находясь в напряжении.

Прямо перед моими глазами расстилалось усыпанное яркими звездами небо, какое бывает только после проливного дождя.

Рома все-таки вытащил меня на крышу и заставил подойти к самому ее краю, не слыша никаких моих доводов о том, что я вообще-то боюсь высоты и мне не хочется, потеряв остатки равновесия, рухнуть вниз. Он просто взял все в свои руки – в который уже раз за это время – и подвел меня ближе к краю, говоря, чтобы я смотрела только на него. И я смотрела. Это было совсем не сложно. Сложнее было потом перевести взгляд с лица Ромы на город, расстилающийся под ногами. Вид был не таким красивым, как в центре города, но тоже имел свой определенный шарм с мигающими уличными фонарями, далекими огнями торговых центров, коих было в избытке во всех районах города, и фарами проносящихся под нами машин. В темноте надвинувшейся на город ночи, все это не выглядело таким уж пугающим. Скорее завораживающим и совсем немного волшебным.

Теперь же я не ощущала под собой высоты соседней многоэтажки. Я лежала на мягком пледе, завернутая в толстовку Ромы, которую он благоразумно взял с собой из дома, а рядом со своей рукой чувствовала его теплую кисть. Он, как и я молча смотрел перед собой. Его вообще будто подменили в тот момент, когда мы оба вышли на крышу, которая оказалась в открытом доступе. Парень не говорил ни слова. А если и делал это, то только шепотом, будто считал, что произнеси он что-то чуть громче, где-то проснется ребенок или он помешает какой-нибудь влюбленной парочке признаваться в нежных чувствах.

Это был первый случай на моей памяти, когда я ощущала себя настолько спокойно рядом с кем-то. И более того, я знала, что даже разрушь он эту приятную тишину, спокойствие останется на месте и ничего меня не сможет потревожить. И я отвечу. Искренне на любой заданный им вопрос. Просто потому что знаю, что могу это сделать. Могу рассказать все и знать, что меня не осудят.

- Когда я был маленьким, - негромко произнес Рома. Я тут же повернула голову влево, переводя взгляд на его точеный профиль, слабо освещаемый лунным светом. – Хотел быть астрономом. – Он тепло улыбнулся, не отводя глаз от звездного неба. – У меня было много книжек про небесные тела и их расположение. Моей мечтой был телескоп, который стоил уйму денег, которых у нас не было.

Я в детстве хотела стать продавщицей в супермаркете, чтобы есть вкусности с прилавка. А моим самым заветным желанием была машинка на пульте управления. Но озвучивать этого я, конечно же, не стала, чтобы не портить такой уютный момент.