Двойная страховка

— Что-то такое было. Подождите-ка… Мы завтракали вместе… Доктор сказал, что выбрал для себя сейф, самую лучшую модель. Да! В тот же день он его заказал.

— Послушайте, Хармли, я буду откровенен с вами: мне весьма важно знать, какие темы до последней вашей встречи вы обсуждали с доктором Деварестом?

— Зачем? Господи, неужели вы думаете, что это я сообщил ему сведения об «одном родственнике»?

— Да, я так думал.

В голосе Хармли появились сердитые нотки:

— Но я же не помню, о чем мы говорили на давних наших встречах.

— Прошу вас, постарайтесь вспомнить.

— Нелегкое дело, — проворчал Хармли. — Но постараюсь, если вам так это важно.

— Я был бы вам очень признателен, Хармли.

— Вот что я сделаю. Сегодня вечером попытаюсь восстановить в памяти все наши беседы с Хилтоном и записать, какие темы обсуждались. Потом эти записи отдам вам. Надеюсь, вы не будете раздражаться по поводу всяких глупостей, но ведь наши встречи носили личный и непреднамеренный характер, так что…

— Не упускайте ни одной детали. Может быть, вы упоминали о ком-нибудь или показывали доктору чьи-либо фотографии?

— Да, конечно же! — воскликнул Хармли. — Я как раз побывал в Южной Америке, сфотографировался там кое с кем и привез снимки. Был снимок, который я сделал в Сан-Франциско. Мы еще хохотали… Снимок — по секрету, Лэм, — сделан в увеселительном заведении. Я припоминаю, что Хилтон попросил у меня копию этой фотографии. Я удовлетворил его просьбу… А почему вы спросили меня о фотографиях, Лэм?

— Я просто задаю вопросы. Самые разные. И вразброд.

— Но вы спросили о фотографиях…

— Они ведь всегда могут о чем-нибудь поведать, навести на мысль.

— Фотографии, которые я показал Хилтону, ни о чем не могут поведать, — сказал, став серьезным, Хармли. — Во всяком случае, они не связаны с той задачей, которой вы заняты. На фотографиях изображены преимущественно землевладельцы, южноамериканцы.

Хилтон заинтересовался ими лишь потому, что Южная Америка много значила для меня, для моего бизнеса.

Я вложил деньги в нефтяные промыслы.

— Доктор Деварест вкладывал деньги в ваше предприятие? — спросил я небрежно.

— Нет, — откликнулся Хармли. — К сожалению, доктор этого не сделал… А вы здорово продвигаетесь со своими «вопросами вразброд».

— Стараюсь.

Тон Хармли не смягчил, остался серьезным, появился в голосе и холод:

— Счастлив был познакомиться с вами, мистер Лэм.

Возможно, мы еще встретимся.

— Непременно увидимся, — ответил я как можно более сердечно. — Я буду часто бывать здесь.

Хармли откланялся. В дверях едва не столкнулся с Надин Крой.

— Узнали что-нибудь? — напрямик спросила она.

— Почти ничего… Хармли показывал доктору фотографии, подарил пару снимков. На них изображены люди, вложившие деньги в южноамериканские предприятия.

— Не понимаю, при чем тут наши проблемы…

— Он тоже не понимает… Но утверждает, что уже видел вас где-то.

— Тогда это тот самый человек, который приходил к Уолтеру. Вы ему намекнули, где он мог видеть меня?

— Нет.

— Почему?

— Пусть сам вспоминает. Я должен собирать сведения, а не разглашать их.

— Может быть, мне удастся растопить лед, намекнув, что мне знакомо его лицо и…

— Нет, оставим все как есть.

— Вы, кажется, обидели его, мистер… э-э-э… Дональд?

— Обидел.

— Каким образом?

— Я спросил его, не вкладывал ли доктор Деварест свои капиталы в нефтепромыслы.

— Что же здесь обидного?

— Если доктор Деварест вкладывал деньги в предприятия Хармли, то значит… вышеупомянутый Хармли утаил этот факт от миссис Деварест.

— Не понимаю.

— Допустим, доктор дал ему двести пятьдесят долларов — вложи, мол, в дело от меня. Нефтеразработки принесли высокие прибыли. А Хармли приезжает и возвращает — двести пятьдесят долларов.

— Эта сумма должна быть где-то зафиксирована.

— А если она не была зафиксирована?

Миссис Крой встревожилась:

— Вы не очень-то доверяете людям.

— Не особенно, — согласился я. — Вы не могли бы уговорить вашего бывшего мужа встретиться с мистером Тимканом?

— Только если Уолтер решит, что встреча выгодна для него.

— Хорошо бы устроить так, чтобы встретились Хармли и мистер Крой и при этом присутствовал бы еще кто-нибудь, способный оценить значение их реплик.

— То есть мистер Тимкан?

— Умный адвокат способен многое узнать и понять из разговора.

— Попытаюсь устроить. Только я бы хотела… чтобы вы, мистер Лэм, держали себя… как мой близкий друг, даже поклонник.

— Буду рад. В присутствии посторонних…

— Да, я просила бы только при посторонних!

— Ладно… Кто это подходил к дому?

— Руфус Бейли, шофер.

Тот самый тип, которого я увидел из гаража в дверях мастерской, в день гибели доктора.

— Хотел бы поглядеть на него.

— Руфус! — окликнула шофера миссис Крой.

Парень обернулся на зов. Лицо его при виде Надин посветлело, но тотчас приняло бесстрастное выражение — он заметил меня. Крупные черты, спокойный, добродушный взгляд. Видно, неиспорченная натура.

— Да, миссис Крой?

— Вы вчера смазали мою машину?

— Конечно.

— Ну как, вам достаточно? — поинтересовалась у меня Надин.

Тут же из дома вышел Джим Тимли, племянник миссис Деварест.

— Достаточно, достаточно, — пробормотал я, и Надин отпустила шофера, с улыбкой помахав ему рукой.