Двойная страховка

Я с трудом залез в клетку кухонного лифта, где, казалось, не могла бы поместиться и крыса, и, нажав нижнюю кнопку, стал медленно опускаться, рискуя оторвать себе руки и ноги за какие-то этажные перегородки. Каждую секунду я ожидал услышать рык взбешенного лейтенанта, обнаружившего, что его опять провели.

Спуск, казалось, не имел конца, но я все-таки добрался до дна. Дверь лифта удерживалась пружиной. Я толкнул дверь плечом, осторожно высунул голову наружу.

Никого. Лифт вывел меня к проходу между зданиями. Я пересек этот проход, подавляя желание побежать.

Возле дома, откуда я только что выбрался, стояла машина, на которой приехала Берта Кул. Машина была заперта. Но у меня был ключ, который подходил к замку багажника: не лучшее в мире укрытие, но мне выбирать не приходилось. Лисман, я думаю, уже несся по следу.

Я отпер багажник, поднял крышку, залез внутрь, для чего пришлось сложиться пополам и вобрать голову в плечи. Крышку багажника я с трудом захлопнул и очутился в темноте.

Какая-то железка оцарапала мне лодыжку, другая уперлась в плечо, причиняя сильную боль. В багажнике почти нечем было дышать, и я гадал, сколько смогу тут продержаться.

Как впоследствии выяснилось, я провел в багажнике целых пять минут. Казалось, дольше, потому что, сидя в темноте, я все время просчитывал возможные варианты последующих событий. Среди прочих прогнозировался и такой: Лисман отвозит Берту в полицейское управление и оставляет эту машину там. Наихудший вариант, ужаснувший меня!

Я как раз дошел в своих размышлениях до этого пункта, когда услышал голоса: мужской — гневный, угрожающий, и женский, который тоже не отличался мягкостью и смирением.

Голоса приблизились, я различал каждое слово.

— Ничего подобного! — отбивалась от каких-то доводов собеседника Берта.

— А я говорю вам, он находился под арестом, — шумел Лисман. — А вы знаете, что это значит — сбежать из-под ареста? Да и те, кто содействовал побегу, тоже получат свое, не волнуйтесь!

— Вздор! — отрубила Берта.

— Вы помогли ему сбежать, — крикнул Лисман.

— Что?! Да я сидела в гостиной вместе с вами!

Короткое молчание: лейтенант усиленно шевелил мозгами. Потом опять крик:

— Я уверен в том, что это вы организовали побег!

— Меня не интересует, в чем вы там уверены или не уверены. Единственное, что меня заботит, — мнение двенадцати присяжных, ясно?

— Я могу привлечь к ответственности вашу секретаршу. Уж она-то увязла по уши! Помогла ему бежать…

— Бежать от кого? — спросила вдруг Берта.

— От меня! От кого же еще?!

— А кто вы такой, черт возьми?

— Я? Представитель закона!

— Откуда нам это знать?

— Как откуда?

— Вы не представились, не предъявили обвинения.

Вы вообще не арестовывали его!

— Что вы такое несете! — зарычал Лисман.

— Давайте вспомним, как все происходило. — Я так ясно представил себе ничуть не смущенное лицо Берты, что даже в моем положении улыбнулся. — Вы появились в квартире Элси, важный и надутый, как индюк. Соблазнившись бифштексом, решили пообедать.

Перед едой, вспомните-ка, объявили перемирие. Тут Дональд вылез из шкафа. Но вы и тогда не заикнулись об аресте.

— Он знал об этом, — возразил Лисман. Но в голосе лейтенанта уже не было уверенности, да и грозовых раскатов поубавилось.

— Ерунда! — отрезала Берта. — Я не изучала право, а Дональд Лэм изучал. Существуют определенные формальности, их надо соблюдать. Чтобы арестовать человека, следует взять его под стражу — буквально или фигурально, объявить, что ты представляешь закон, выдвинуть против него обвинение.

— Я этих принципов не нарушал, — с досадой сказал лейтенант.

Берта засмеялась:

— Рассмотрим-ка данный случай с юридической точки зрения. Опытные адвокаты раздерут вас в клочья перед присяжными, расписывая, как вы «исполняли» за бифштексом свои профессиональные обязанности. Газеты с удовольствием прокомментируют: «Лейтенант чертовски проголодался и так увлекся обедом, что прозевал подозреваемого. Тот сбежал, пока офицер поглаживая пузо и скалил зубы!»

Лисман замолчал. Берта продолжала обличать его с такой яростью и сарказмом, что я посочувствовал бедолаге.

— Спектакль! — воскликнула Берта. — Офицер полиции вымогает обед у стенографисточки и проваливается с арестом коротышки, который ускользает у него из-под носа! И вы еще осмеливаетесь обвинять меня и мою стенографистку в соучастии! Собираетесь привлекать меня к ответственности… Не-ет, вы будете держать язык за зубами. А если я услышу, как вы чирикаете, — тут же обращусь к газетчикам. Пораскиньте-ка мозгами, подумайте об этом на досуге.

Берта дернула дверцу машины и утвердилась за рулем.

Лисман кашлянул. И это был единственный звук за все то время, пока Берта влезала в машину и включала зажигание.

У Берты отвратительная привычка резко сбрасывать и повышать скорость. Не знаю, как она вообще ухитрялась вести машину. Педаль сцепления и педаль газа пребывали у нее в постоянном конфликте, но машина тем не менее двигалась, хотя и сопротивлялась шоферу.

Вот и сейчас машина задергалась, как припадочная.