Двойная тайна для миллиардера

Меня накрыло всепоглощающее чувство. От любви я порхала как бабочка! Однодневка, как потом выяснилось, ну так это потом же…

Я как в омут бросилась, готова была отдать ему самое ценное — себя. Вот только он не спешил. Нет, меня-то он, конечно, хотел, но не хотел быть первым. Я случайно об этом узнала, услышала, как он с другом разговаривал в раздевалке. Не знал, что я уже пришла и его жду.

— Так ты ее еще ни разу? — голос друга звучал насмешливо. — А я думал, ты уже ее дерешь на полную. Такую конфетку и не съесть, Егор!

— Так она девственница, Макс. Стремно мне.

— Ну и что? Вскрой ее, поплачет первый раз, а потом пойдет как по маслу.

— Да ну нах, с этими целками столько мороки. Я кайф от секса ловить хочу, а от нее какой кайф? Один гемор… Знал бы, не связывался.

— Так может тебе это, подсобить?

— Честно? Я не против. Только она не согласится, сильно правильная. А я бы не отказался, даже свечку бы вам подержал!

Я стояла, вжавшись в стенку, и слушала, как они смеялись надо мной. Я доверилась своему любимому, как мне казалось, человеку, а он меня высмеял.

«Стремно»… Мужчина, от которого я была без ума, не оценил того, что я готова была ему подарить. Моя невинность стала для него лишь «стремной» проблемой. От этого слова во мне будто что-то сломалось.

Я постаралась незаметно выйти через черный ход и тут же отправила Егора в черный список. Подслушанный разговор с другом отчетливо дал понять, что моей сказке пришел конец. Оставаться с ним в одном городе и раз за разом переживать те слова было выше моих сил. Поэтому я решила уехать.

Нашла по объявлению вакансию официантки за границей. Официанток набирали на небольшое круизное судно. Гулет неделю курсирует по Средиземному морю, швартуясь на ночь то в портах, то в бухтах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Это было как раз то, что мне было нужно. Пройдя собеседование, я приступила к работе. Все шло отлично, пока наше судно не столкнулось с мажорской яхтой…

Теперь мне было мучительно стыдно перед Артуром. Я должна была ему сказать. Возможно, он тогда бы не захотел, как Егор. А я малодушно промолчала, потому что… Потому что мне нравилось с ним быть, мне самой этого хотелось. И я даже рада, что моим первым мужчиной стал он, а не Егор.

Теперь мой бывший любимый не вызывал у меня никакого чувства, кроме брезгливости. А Артура, я знаю, я буду вспоминать с нежностью. С трепетом. Наверное, даже с благодарностью. Но только вспоминать, потому что видеться с ним я не стану ни при каких обстоятельствах.

…Из аэропорта испуганная Стефа отвезла меня сразу в больницу, где меня накрыла жесточайшая двусторонняя пневмония, и Артур Тагаев отодвинулся не то, что на второй, а наверное, на десятый план.

***

Я бреду по жаркой пустыне по колено в песке. Дышать больно, в груди все разрывается. Солнце жжет, я облизываю сухие растрескавшиеся губы и упрямо иду вперед.

Все время в отдалении слышу голоса, мне кажется, один даже знакомый, но не могу понять, чей. Внезапно пустыня расступается, и я вижу берег. Песок перестает обжигать, теперь он белый, как в рекламе про Мальдивы.

Падаю в него, зарываюсь всем телом и переворачиваюсь на спину. Взглядом упираюсь в небо. Облака лениво ползут по белесой равнине, чайки горланят над водной гладью. Море заманчиво поблескивает до самого горизонта.

Мне не жарко, теперь просто тепло. Голоса в отдалении говорят об антибиотиках и моей аллергии. Прислушалась — да, у меня аллергия, я знаю. Я покрываюсь пятнами как жираф или леопард, вид пятен при этом совершенно жуткий. Посреди каждого даже желтая точна видна, будто это гнойник.

Стефа, когда в первый раз увидела, чуть без чувств не свалилась, решила, что это бубонная чума. Схватила меня в охапку и повезла в городскую инфекционку. А я развлекалась тем, что нажимала пальцем на пятно, и оно исчезало. С тех пор любая инфекция для меня стала проблемой.

— Начинаем капать, очень медленно. Внутримышечный отменяем. И все время следим за сатурацией…

…Не нравится мне так загорать, на песке. Я на шезлонге люблю, обмазавшись солнцезащитным кремом. С пляжным зонтиком и прохладным коктейлем.

Я люблю цивилизацию. Сразу представляется прохладный душ, меня окутывает запахом свежести любимого геля с лаймом и вербеной. Упоительные ощущения, когда тело омывают струи воды…

— Деточка моя дорогая, Настенька, — надо мной склонилось родное лицо, и я с трудом разлепила потрескавшиеся губы. Мне надо их чем-то смазать, на нижней губе появилась новая трещина.

— Мама?.. — сделала попытку привстать.

— Нет, солнышко, это не мама, это я… — услышала всхлипы и обмякла.

Да, это не мама, это Стефа. Я не хотела ее обидеть, попыталась нащупать руку, и она схватила мою ладонь.

— Стеф… Не плачь. Я… люблю…

— Я знаю, родная, я тебя тоже очень люблю.

У меня никого нет, кроме Стефы, а у нее — кроме меня. Стефа — это все, что у меня осталось от мамы. Они были близнецами, не двойняшками, а самыми настоящими, однояйцевыми. Это которые как две капли воды, их даже папа не мог отличить.