Двойная тень

Птицы скрылись из вида, и Двадцать Пятый, посчитав, что обсуждать иллюзии бессмысленно, повел свой маленький отряд дальше. Еще два квартала они шли молча. Слева и справа тянулись уродливые дома с кривыми дырами окон. Время от времени набегал ветер и гнал по ущербному полотну асфальта серый песок.

Спецназовцы поравнялись с большим магазином электроники и двинулись вдоль стеклянной витрины. Внезапно в витрине зажглись экраны телевизоров. На десятке экранов возникло женское лицо. Женщина внимательно посмотрела на шагающих по тротуару «ниндзей».

Бойцы было остановились, но Двадцать Пятый продолжил путь, и они молча последовали за ним. Женщина проводила их задумчивым взглядом, после чего экраны телевизоров погасли.

– Они знают, что мы здесь, – сказал дройд-азиат.

Двадцать Пятый не ответил. Он спокойно шагал вперед, держа в руках автомат и готовый в любой момент открыть огонь.

Рыжебровый боец сверился с навигатором, взглянул на командира и сказал:

– Капитан, район не такой, каким должен быть. Дома, улицы, скверы – все это не совпадает даже приблизительно.

Двадцать Пятый молчал, угрюмо шагая по выбоинам псевдоасфальта.

– Капитан, – снова окликнул его боец.

Двадцать Пятый остановился, повернулся к спецназовцу, схватил его свободной рукой за ворот и притянул его лицо к своему.

– Мы должны выполнить боевую задачу, солдат, – процедил он. – Невзирая на любые препятствия. Я понятно выразился?

– Да. Но если верить навигатору…

Двадцать Пятый выпустил ворот бойца, сорвал навигатор с его запястья, швырнул на землю и раздавил каблуком. Поднял взгляд на бойца и сипло произнес:

– Проблема решена. Продолжаем путь.

Он повернулся и зашагал дальше, вглядываясь в черные дыры домов.

– Командир, – подал голос второй спецназовец, – можно задать вопрос?

– Задавай, – не оглядываясь, разрешил Двадцать Пятый.

– Откуда мы знаем, что идем правильно?

– Я по-прежнему вижу следы. Они ведут от автолета, брошенного в пяти километрах отсюда. Вы его видели.

Боец опустил взгляд, пристально уставился на асфальт и тоже разглядел едва заметные человеческие следы, слабо отпечатавшиеся на покрывавшей все серой пыли. Поднял взгляд на капитана и уточнил:

– Что мы сделаем, когда настигнем беглецов?

– Убьем их, – не оглядываясь, ответил Двадцать Пятый.

2

Ник остановился и указал на окно, в котором застыла какая-то темная призрачная фигура.

– Там человек! – воскликнул он.

Денис посмотрел на темную фигуру и покачал головой:

– Нет, детектив. Это не человек. Это призрак.

– Призрак?

– Что-то вроде облака нанопыли, имеющего человеческие очертания, – пояснил стажер. – В книге Мацухиро Соболева им посвящена небольшая глава.

– Эти твари опасны?

Денис снова качнул головой:

– Нет. Призраки – первый опыт серой мантии в создании живых существ. И опыт этот оказался неудачным.

– Надо полагать, что удачным опытом ты считаешь меня? – уточнил Ник.

– Конечно. Настолько, насколько удачным является сам человек. Когда я в первый раз приехал в ваш Большой Град, я поразился не тому, насколько сильно он похож на настоящий, а тому, насколько настоящими выглядели люди. Это было поразительно.

– Знаешь, когда я был ребенком, я… – Ник осекся. – Черт, – с досадой поморщился он, – никак не привыкну к тому, что мое прошлое – фикция.

– Ничего страшного, – сочувственно проговорил Денис.

Ник полез в карман за сигаретами.

– Хотел бы я знать, что послужило первоисточником для моих воспоминаний, – с сухой яростью проговорил он.

– Илиона прочитала сотни книг и просмотрела сотни фильмов, – ответил Денис. – Все эти сюжеты крепко засели у нее в памяти, хотя она сама этого не осознавала. Серая мантия порылась у нее в голове и просто выудила их наружу.

– Приятно сознавать, что у меня был прототип.

– Думаю, вы – собирательный образ, – сказал Денис. – Что-то – от одного персонажа, что-то – от другого.

– Спасибо за пояснение, – обронил Ник и сунул сигарету в губы.

Пока он прикуривал, Денис о чем-то размышлял, и на лице у него застыла усмешка.

– Над чем веселишься? – поинтересовался Бойцов, выпустив облако дыма.

– Да так, вспомнил один факт.

– Поделишься со мной?

Денис пожал плечами:

– Пожалуйста. Я где-то читал, что мусульманский бог по имени Аллах запрещал художникам рисовать людей.

– Почему?

– Считалось, что на Страшном Суде Аллах призовет к себе художника и заставит его оживить нарисованного им человека. И когда это не получится, бог отправит художника в ад.

– За что? – прищурился Ник.

– За гордыню, – ответил стажер. – За то, что художник вообразил себя настоящим Творцом и решил, что он равен Богу.

Ник хмыкнул и сказал:

– Аллах был не слишком-то прозорлив. Видел бы он меня.

Дальше пошли молча.

«Неужели все эти воспоминания – фальшь? – размышлял Бойцов. – Как такое возможно? И если эти воспоминания – искусственные, то кому они принадлежали раньше? А если никому, то какой же титанический труд понадобился, чтобы их создать! Неужели один человеческий разум способен создать целую вселенную, населив ее многочисленными вариациями?»

Поверить в это было невозможно.