Двойная взлётная 2

— Артём Иванович, вернемся к вашему делу.

— К вашему делу, — перебиваю, откидываюсь на спинку стула, домой хочу, к своей птичке, к ее круглому животику и скандалу, что непременно последует. Вот прям хочу скандал. — Это ваше дело, потому что, чтоб повесить его мне, нужны доказательства, которых у вас нет. И здесь я нахожусь уже вторые сутки без предъявления обвинений. Все написанное в вашем постановлении об аресте — бред.

Лысый скрипит зубами, все время забываю, как его зовут, смотрит внимательно, но молчит.

— Если мы начнем называть все эпизоды, то не хватит времени, но, если кратко, это пособничество криминальным элементам в отмывании незаконно заработанных средств, — это уже молодой умничает, а у самого глаз дергается, его имени не помню тоже.

— Конкретно. Что? Кому и когда? Где доказательства? Я не знаю ни одного криминального элемента, сплошь уважаемые люди, некоторые из них носят погоны с большими звездами, а некоторые имеют депутатскую неприкосновенность. О каком криминале вы говорите?

Второй день развлекаюсь разговорами с тупыми людьми, удовольствия мало, но не так тоскливо, как в камере одному. Хреновая была затея сесть и все взять на себя, чтобы не прессовали Громова и Крис, хуевая дальше некуда.

Не смогу так, быть отшельником, смотреть со стороны, через решетку камеры на мир, не видеть, как родятся дети. Много, конечно, мне не дадут, семь лет максимум, но что-то это уже дохера.

По инерции смотрю на запястье, где должны быть часы, но их забрали, не пойму, сколько сейчас времени. Интересно, что делает моя птичка?

— Давайте, Артём Иванович, вы не будете кидаться такими заявлениями, а если у вас есть что-то конкретное, то назовите имена, фамилии.

Они реально идиоты? Смотрю в потолок, лучше уж на него, чем на этих двух опоссумов.

— Когда меня отпустят? У вас тут ужасная еда и сама атмосфера гнетущая.

— А что вы скажете о событиях, которые произошли несколько лет назад, об убийстве одного очень уважаемого в криминальных кругах человека, Шахизова Марата Тимуровича, а еще друга вашего по кличке Чиж?

— Друга помню, жалко его, в клубе была стрельба, его задело случайно, давно.

Это официальная версия того происшествия, по которой Шахизова прикончили свои же, устроив потасовку, а потом налет ОМОНа. Нас тогда с Громовым долго искали, а мой новый знакомый оказался наемником. Чудны дела у Господа, свел киллера-вояку и афериста-вундеркинда.

— Значит, вы утверждаете, что не имеете никакого отношения к тому инциденту? А ваш напарник Игорь Анатольевич Громов?

— Конечно, нет, вы еще повесьте на меня принцессу Диану.

Устал от этого ненужного трепа.

— Давайте вы что-то конкретное мне предъявите, я позвоню адвокатам, дальше будет уже другой разговор. Или отпускаете, у меня женщина беременная и нервная дома, мне еще ее успокаивать. Вы вообще общались с беременными?

Лысый снова ведет подбородком, вижу, он уже успел пообщаться.

— Вы правы, не представляется возможности удерживать вас дольше, в ваших ноутбуках ничего не нашли кроме фотографий. Вы так любите снимать природу и женщин?

— Женщину, тут только одна.

— Да, мы обратили внимание.

— Красивая, правда?

Мужчины молчат, разглядывают разложенные на столе распечатанные фотографии Кристины. На них яркое солнце, лазурное море, цветы, моя девочка смотрит вдаль, то улыбается в кадр, то показывает кулак, но все равно смеется.

Решение все слить пришло за сутки, ой как не хотелось на нары, убился у ноутбуков, зачищая следы, удаляя полностью все ненужное, закрытые дела, контакты. Купить два новых, залить туда фото Кристины, в моем телефоне их оказалось сотни. Сам того не понимая, снимал ее, пока не видит. Старые отправить международной доставкой, через два дня должны были приехать вместе с шубой, что обещал Крис.

— Вот это моя любимая, такая милашка, когда спит.

На фото Кристина спала, казалось, что еще немного, и ткань шелкового одеяла соскользнет с груди, показав соски, которые хочется облизать языком.

Мужчины прокряхтели, нашу немую тишину прервал звонок Лысому.

— Да, Рогозин, слушаю, — он хмурит брови, чешет лысину, смотрит то на меня, то на своего напарника. — Но мы только начали…нужно время…но… так точно, слушаюсь.

Вопросительно смотрю ему в глаза, в них смятение и гнев. Ну а ты как хотел, гражданин начальник, что будет все так просто?

— К нашему сожалению, но к вашей радости, Артём Иванович, нам придется проститься на некоторое время, у вас оказались очень влиятельные покровители.

— А я считаю, что это последняя встреча, и прошу вас, Рогозин Алексей Константинович, не лезть больше в нашу жизнь, а то ведь знаете, как бывает, сегодня у вас власть, должность, красивая молодая любовница, кстати, ваша подчиненная. А завтра ничего этого может и не быть.

Молодой напарник слушает внимательно, Лысый снова скрипит зубами, да, я не тот кусок мяса, который им можно ухватить и растерзать.

— Давайте без угроз.

— Это мой простой человеческий совет. Ну, ведите на выход и верните мои вещи.