Двойная западня

Тот жестом велел не стрелять, сам выхватил пистолет, дожидающийся своего часа за спиной, под ремнем. Дважды, не целясь, пальнул в Леща. Третью пулю всадил ему в голову, когда тот раненой птицей рухнул в полуметре от него на мокрый асфальт.

Теплый августовский дождь смывал кровь с мертвых тел.

Лужи растекались по асфальту, кровь была везде.

В крови стоял Игорь Шеремет. В крови у машины лежал Виктор Хижняк — его, по-прежнему ослепленного, сбили с ног резким ударом автомобильной двери. Он еще мог подняться, только не дали — под дождь из автомобиля выбрался крепыш лет тридцати, ударом ноги в лицо опрокинул Хижняка на спину, двинул по ребрам еще два раза, при каждом ударе выдыхая, словно молотобоец. А с ограды уже спрыгнули два других крепыша с охотничьими карабинами — пока Валет заговаривал Виктору и остальным зубы, они обошли здание с двух сторон, забрались на ограду и быстро взяли под прицел по одному из стоявших на крыльце.

Расчет оказался точным: Хижняк открывает кейс, ему в лицо брызгает специальная жидкость, с помощью которой милиция ловит шантажистов или взяточников, все остальные автоматически бросаются ему на выручку, и вот тут стрелкам с их позиций остается только целиться в голову и нажимать на спусковые крючки.

— Взять! — велел Шеремет, вытирая дождевую воду, льющуюся на лицо с волос.

Оставив оружие, двое крепышей подхватили Виктора под руки, подняли на ноги. Став напротив и, казалось, забыв о дожде, Валет наклонился к пленнику.

— Что, съел, пидор? Мало? Еще хочешь? Коротко замахнувшись, он ударил Хижняка пистолетом в лицо, рассекая до крови верхнюю губу.

— Смотреть! СМОТРЕТЬ, падаль! Сюда смотреть! Харю ему вытри!

Третий крепыш, не долго думая, рванул на Викторе футболку, раздирая ткань от ворота до края. Хижняк снова попытался вырваться, но его держали крепко, профессиональными движениями заломив руки вверх, выворачивая суставы, умело сковывая запястья стальными браслетами наручников.

— На колени! Поставьте его! — последовал новый приказ, сопровождаемый громовыми раскатами.

Болевой прием заставил Виктора согнуть ноги в коленях и опуститься на мокрый асфальт. Футболку с него уже сдернули, капли дождя молотили по голому торсу. Крепыш, придерживая рукой голову за затылок, несколькими движениями стер зеленую краску с глаз, чтобы пленник мог видеть происходящее.

— Ты на кого потянул? На кого потянул, сучара ты бацильная! — Валет смотрел прямо ему в лицо. — На что надеялся, долбогреб? Пришел, поиграл в крутого и отвалил с баблом? Сюда смотреть!

Шеремет подошел к лежавшему ближе всех к нему альбиносу, направил ствол пистолета на его белую голову.

Выстрел.

Кровь.

Ад.

Так Валет обошел всех пятерых, каждому оставляя пулю в голове, не важно, живой человек или уже мертвый. На последнем, Лещинском, патроны закончились. Шеремет спокойно перезарядил пистолет, выстрелил дважды, разнеся череп в кровавые ошметки. Закончив, повернулся, прошел мимо поставленного на колени Хижняка, снова сунулся в машину, выбрался оттуда с бутылкой водки в руке. На ходу сворачивая пробку, приблизился к пленнику, сунул бутылочное горлышко прямо ему в лицо, то ли стараясь выбить зубы, то ли чуть не выбив их случайным движением.

— Пей! Помяни друзей! Давай, ПЕЙ! — И, видя, что Хижняк упирается, приказал: — Давайте!

Рывок за волосы — и голова Виктора запрокинулась, рот открылся с криком боли. Шеремет, быстро подставив бутылку, попытался влить водку в горло пленнику. Сначала это не удалось, сорокоградусная жидкость текла по подбородку, смешиваясь с дождевыми каплями, но часть все-таки попала туда, куда нужно.

Хижняк сделал глоток. Потом еще один. Еще. Третьему уже не противился — знакомое, давно забытое приятное тепло растеклось внутри, алкоголь сразу же захватил без боя давно утраченные позиции.

Несколькими большими глотками осушил всю бутылку.

Собственное состояние резкого опьянения захватило его вдруг больше, чем расстрел его товарищей на его же глазах. Еще можно остановиться, мелькнуло в голове. И сразу же: а надо ли? Нет, не получится.

Потому что не надоостанавливаться.

— Еще? — прочитал Шеремет мысли Хижняка. — Молчит. Пьет и молчит. Как настоящий запойный алкоголик. Красава! — Валет поднял голову пленника за подбородок. — Ты ж у нас алкашом проходишь. Мне про тебя Неверов справочку составил. Алкаш ты, Витя! Алкоголик завязанный. Валяй, развязывай, сегодня можно! У тебя, братан, сегодня горе!

Пока он так говорил, явно любуясь собой, третий крепыш принес из машины еще одну, видимо заранее приготовленную бутылку.

Теперь Виктор, ненавидя сам себя, не противился — глотал жадно, погружаясь во мрак водочного дурмана, и даже не пытался вырваться. Он не хотел освобождаться, желание бороться пропадало с каждым новым глотком. Сейчас Хижняк тоже желал для себя смерти. И если для него нет пули, а приготовлен другой способ…

Брызги из глаз.

Мягкое погружение в темную бездну.

Тело Виктора обмякло в руках державших его палачей.